Об иконах и иконописцах

— Расскажите, пожалуйста, что сложнее писать: маленькую икону с большим количеством деталей или большую храмовую икону?

— Всё зависит от человека, от его духовного состояния, талантов. Такой же вопрос, по ощущению, можно задать писателю: «Что легче писать: роман или поэму?»

Я вижу, что есть люди, которые могут исполнять очень мелкие и сложные работы. Нельзя сказать, что это дается легко, но ты чувствуешь, что человек в этой работе может максимально раскрыть и реализовать задатки, которые в нем есть. А этому же человеку поставить другую задачу — и он в ней не столь сможет раскрыться. Кто-то, наоборот, пишет большие иконы и может в этом раскрыться, а если дать мелкие сюжеты, то ему будет сложнее. Я думаю, что любую вещь, любую икону, любую творческую задачу нельзя сравнить: что тяжелее или легче, что правильно, а что менее правильно. Если в нее погружаться — не пробежать по ней мимоходом, а отнестись как к произведению искусства — то порой самый незатейливый сюжет или икона может стать шедевром.

Вообще, любая жизненная задача стоит перед человеком и, может, со стороны кажется простой, но для человека на его уровне развития и в его годы это может быть непосильно, как в космос полететь. Бывает, очень трудно почувствовать, что человек проживает, что он чувствует даже в простой ситуации. И очень часто мы пытаемся перенести свой опыт на него: для нас было бы просто, если бы эта задача стояла перед нами, но она стоит перед другим человеком. А перед нами стоит наша задача, которая порой кажется нам непосильной.

священник иконописец

— Где проходит грань между канонической иконописью и свободным творчеством? Если говорить об иконописи, то до какого предела иконописец может сохранять свободу? Почему существует такое мнение, что нельзя писать новые иконы, с новыми формами, с новыми решениями и по новым эскизам и что надо пользоваться только старыми образцами?

— Это вопрос фундаментальный, можно диссертацию написать по этому поводу или провести целую череду творческих вечеров.

Мне такие вопросы очень близки и созвучны, потому что действительно в какой-то момент начинаешь видеть, что всё неоднозначно. И где проходит эта грань? У одного она в этом месте, у другого — в другом, а у третьего вообще этой грани нет и нет проблемы. Я думаю, что на эти вопросы нет однозначных ответов. И даже если один скажет так, а другой так, то это не значит, что один сказал правильно, а другой неправильно. Найдите ответ на этот вопрос для себя лично на сегодняшний день, и это будет ваш правильный ответ. А завтра вы увидите другую реальность и вам нужно будет ответить по-новому на этот запрос.

Что вообще такое икона и что мы в ней видим? Это всё тайна. И очень жалко, что, соприкасаясь с этой тайной и держа ее в руках, мы находимся так далеко от нее и нас разделяет такая стена, которая не дает нам возможности ни услышать, ни увидеть, ни понять. И печально, что очень часто мы уверены, что что-то понимаем, слышим, видим, знаем. Это такие темы, которые требуют определенного не только богословского, но и живого общения и ответа. Хорошо, когда люди могут говорить, не навешивая ярлыки, не клеймя друг друга еретиками или вольнодумцами, и пытаются всмотреться и вслушаться в то, что тебе неблизко. Потому что очень часто мешает зацикленность на своей правоте, нежелание услышать и принять другого. Это так ограничивает человека! И не только сам человек что-то не принимает, но и другого старается разубедить. А если бы мы научились разговаривать, обсуждать, делиться своим опытом, то, я думаю, постепенно нашлась бы та глубина и красота, которая есть в этом мире, связанном с иконой, с которым мы сталкиваемся в силу своей профессиональной деятельности.

священник свято-елисаветинского монастыря