Кто же мой ближний?

Вы, наверное, замечали: бывает так, что вы устали и вам не хочется ввязнуть в чью-нибудь жизнь. Встречаете вы кого-нибудь, спрашиваете: «Ну, как сегодня?» И тот потухшим голосом, с мертвым выражением лица вам говорит: «Всё хорошо». И вы не отзываетесь; его слов достаточно, их-то вы и ждали, он вас освободил от необходимости взять его тяготу на себя, вы свободны… Если бы мы были честны, то сказали бы: «Неправда: у тебя взор потух, голос мертвый, по всему я вижу, что совсем не ладно. То ли страх в глазах, то ли еще что-то». Мы могли бы открыть в нем целую жизнь, но часто не делаем этого, потому что увидеть — значит, взять на себя солидарность, ответственность; так войти в жизнь другого человека, как заповедует апостол Павел: Друг друга тяготы носите (Гал. 6: 2).

Для того чтобы найти в себе это мужество, надо преодолеть многое. Первое — это себялюбивый страх о том, что моя спокойная жизнь может вдруг стать неспокойной, что мое благополучие может заколебаться, что свет может померкнуть, что радость может затмиться. Мы всегда о себе думаем и себя переживаем, будто мы — центр нашей собственной жизни, да и жизни других. Помните притчу Христову о добром самарянине? Законник спрашивает Христа: кто же мой ближний? (Ср.: Лк. 10: 29) Он чувствует, что центр он сам и оглядывается вокруг: кто ближний? Христос ему отвечает: Ты ближний тому, кто в тебе нуждается; он — центр. Ты призван войти в его нужду... Вот этого мы не умеем делать, не умеем ощутить, что не я в центре, что всякий человек, который около меня — и близкий, и дальний, и встречный, и поперечный — имеет свою полную, законченную судьбу, и он для Бога так же дорог, для Бога он значит так же много, как и я; и если бы меня вообще не было, этот человек был бы таким же значительным в глазах Божиих. Я могу быть случайным обстоятельством в его жизни — или проходящим, или добрым, или злым; но этот человек существует сам по себе перед Богом, он не часть моей жизни, не обстоятельство в моей жизни, он человек. Он призван Богом жить, Его познать и достигнуть той полноты, которая есть в одном Боге; призван войти в Царство Божие. Над этим надо задумываться и чаще, и глубже, потому что это для нас не естественно.

Кроме того, мы друг с другом обращаемся, в той или другой мере, или как паразиты, или как жадные звери. Как часто мы живем друг другом, как бы пожирая друг друга, отнимая у человека покой, радость, сердечную чистоту и столько богатых его свойств, питаясь ими, пользуясь ими... Нам надо научиться не брать, а давать и не ожидать ничего в обмен или в награду. Это Христовы слова, не мои: давать так же щедро, как нам дано от Бога; даром вы приняли, даром и давайте (Ср.: Мф. 10: 8). Чего у нас нет, что бы мы не приняли, чего у нас нет, что бы мы не получили или от Божественной, или от человеческой любви? И поэтому надо установиться так, что мое призвание — быть внимательным, вдумчивым другом и слугой моего ближнего; всё, что у меня есть, я должен быть готов ему дать и никогда не потребовать обратно, и никогда не упомянуть о том, что я чем-то пожертвовал для него, и никакой благодарности не ожидать; потому что дать, послужить активно, вдумчиво, умно полюбить человека — это самое высшее, что нам может быть дано, это наша привилегия; это даже не наш «долг».

20.06.2024