Преподобный Исаак Сирин писал, что разумный человек — это тот, кто уразумел, что есть предел этой жизни, и может положить предел всем своим согрешениям. Я хочу спросить: что это за тайна такая великая пред Богом, почему невозможно уразуметь, что есть конец в твоей жизни? Я сама себе задаю этот вопрос. Вспоминаются еще слова из проповеди о Страшном Суде. Дни уже сочтены. Сколько мы проживем? Сто лет мы точно не проживем, пятьдесят — большой вопрос. Кто-то год, кто-то два, кто-то пять, кто-то десять, может, кто-то двадцать. А уже кто-то на пороге стоит. Это действительность, это реальность, в которой не приходится даже сомневаться. Но ты не можешь хранить об этом память, такое свойство души человеческой — отдалять минуту смерти. Человек думает, что это когда-то будет, что-то зачем-то и не со мной. Но это же ты, и это с тобой.
У меня вопрос номер один на сегодняшний день такой. Вот бухгалтер: бумажки, цифры — это всё сгорит и сгниет, превратится в пепел. Я сейчас переживаю совсем о другом: отношения с сестрой — это единственное, что не сгорит, не сгниет, а во всей красе своей перейдет в вечность, и может, даже завтра.
Я услышала от батюшки слова: суд — это не страх, который мы испытываем, когда даже слышим это слово или произносим его, а это совершенно другое действие. Суд — это когда любовь Божия пронзит вас до последней клеточки и просветит вас настолько, что вы увидите всю мерзость свою. Вы увидите каждый час, минуту, секунду своей жизни и всех людей, против которых согрешили даже на уровне мысли. И вот это всё будет открыто.
Кто-то сказал, что Господь воскресил Лазаря дважды для того, чтобы человек, родившийся однажды, научился дважды умирать. То есть пока мы не похороним себя в этом теле, пока мы не умрем для греха окончательно, и наша естественная смерть не может быть честной и доброй пред Богом. Иначе это будет страх до последней минуты. И трепет.
Есть еще очень красивые слова святителя Димитрия Ростовского, что жизнь — это бесконечное богоотчуждение, а смерть — это Бог бесконечного присоединения. Не знаю, мне хочется говорить о смерти, потому что это единственное, что важно на сегодняшний день. Нужно думать о том, что всё очень быстро проходит. Митрополит Сурожский Антоний говорил, что наступит такой момент, который заставит нас задуматься о смерти. Однажды он отлучился, а когда вернулся, отец спросил его — где ты, что ты. А он говорит, мол, ты не волнуйся, со мной ничего плохого не случится, я жив, здоров. Отец сказал ему слова, которые отец Антоний через всю свою жизнь пронес: «Совсем не важно, здоров ты или болен, жив ты или мертв, не в этом смысл. А смысл вот в чем: если ты живешь, то как, а если ты умер, то ради чего».
И тут же вспоминаются слова старца Паисия. Он писал, что у человека, у которого уже есть какой-то уровень духовный, нет на земле никаких прав, ему эти права не нужны, настолько ему должно быть всё равно. К сожалению, нам не всё равно. Батюшка говорит, что душа самая незаметная, самая тихая — для Бога самая драгоценная. А мы в силу своей греховности боимся, что нас забудут, мы хотим как-то о себе объявить. Нужно только понимать, что твоя душа есть у Бога, — зачем объявлять, переживать о себе? У митрополита Антония есть красивые слова о зернышке. Зерно бросают в землю, и из него начинается жизнь. Если бы это зернышко могло сожалеть и бояться того, что его куда-то в темноту бросают, то ему было бы больно. Плоды будут только в том случае, когда мы опустошимся до такой степени, что нам будет всё равно, в какую тьму нас бросают. И самое главное в жизни, что нас бросают в эту тьму ради красоты, которой мы не знаем и знать, может быть, не хотим.
Родительские субботы — это нам напоминание, что мы звено в цепочке, что мы никуда не исчезнем, что мы представляем собой связь между небом и землей, и от того, как мы живем, зависит участь тех людей, которые ушли в вечность. И как бы нам ни было больно, но от того, как мы живем, зависит участь тех людей, которые еще не родились. В поминальные дни такая традиция красивая: кто жертвочку подает, кто подвигнет себя постоять на панихиде, послушать молитвы. Ты говоришь себе, что всё это хорошо, но умершим людям будет легче только в том случае, если ты что-то изменишь в своей жизни, если ты справишься со своим эгоизмом, тщеславием, самолюбием, превозношением и со всеми злыми мыслями — это единственная помощь. А больше ничего не остается.
2009 год
Сестра Татьяна Масалович отошла ко Господу в 2010 году, но незримо пребывает с нами…
13.04.2024
