«Каждый день я нахожу то, что касается моего сердца»

Новая серия наших публикаций в рубрике «Служение. Мастерские» рассказывает о людях, которые несут послушание на монастырском сайте. Почти пять лет в должности главного редактора здесь трудится Татьяна Запека. О внутренних поисках и пути к Богу, послушании на obitel.minsk.ru и Божественной мозаике читайте в интервью сестры Татьяны.

 

— Вы случайно попали в монастырь?

— Трудиться в монастырь я пришла в свои 33. Я не искала Бога, мне не нужна была работа, но это все-таки произошло не просто так.

О монастыре я знала давно. Близкая подруга моей мамы, Тамара, — одна из первых «белых» сестер. Помню, как мама сообщила, что «Тома ушла с работы и стала сестрой милосердия». В 90-е годы это было что-то запредельное: в стране хаос, нет не то что денег — нечего есть, но Тамара сделала это спокойно, без надрыва и пафоса. Это запомнилось… Тамара Геннадьевна трудится в монастыре по сей день. Именно она подсказала мне, что в монастырском издательстве появилась вакансия корректора.

Я всегда много читала. Но лет в 30 захотелось перечитать книги, до которых в школе и юности ты просто не дорос. После них стала читать всё то, что было еще в большой домашней библиотеке: современная литература, зарубежная, русская классика, но ничто не отозвалось в душе так, как «Идиот» и «Братья Карамазовы» Достоевского — эти книги меня поразили.

Одной из первых «церковных» книг стал белый томик Паисия Святогорца «Семейная жизнь», подаренный сестрой Тамарой. Потом — «Несвятые святые» тогда еще архимандрита Тихона (Шевкунова)…

И еще я любила приезжать в монастырь за красотой — ненадолго зайти в «Державный» храм с его удивительной мозаикой, послушать хор…

В какой-то момент эти параллельные линии соединились в одной точке. Я сделала тестовую работу в издательстве и получила предложение потрудиться внештатным корректором. Первой книгой, которую мне дали на вычитку, был «Изборник» преподобного Исаака Сирина — небольшой сборничек изречений «для мирян». Я открыла ее и… оказалась в другом измерении. В ней были все ответы на мои вопросы. Это было наконец то, что я искала — настоящее. Мои внутренние поиски, которые были на тот момент, завершились. И с этого всё началось…

Я стала работать с православными календарями. Читала в свободное от основной работы время, на выходных. Мне очень нравилось, было интересно узнавать что-то новое. А через два года мне предложили перейти в штат. Спустя полгода я уволилась с прежней работы и первый раз в жизни поехала в паломничество. Ехала как турист — новая страна, новые впечатления. Один монастырь, второй, третий, всё интересно — пейзажи, фото на фоне, а в последнем снова что-то коснулось души. Снова ТО, настоящее…

Вернувшись из поездки, я подписала контракт в монастыре — сначала только на год.

— Какие обязанности у Вас были в издательстве?

— Я занималась корректурой, редактурой, писала аннотации. Все книги, которые проходили через меня, были о монастыре. Так я узнавала о том месте, куда пришла.

Сайт появился чуть позже, и это было, конечно, мне ближе, потому что основной свой профессиональный опыт я получила именно в СМИ, в журналистике, а это, в отличие от книг, — «периодическая печать». Это намного динамичнее и было больше мне по душе.

На сайте, кроме корректуры, я могла делать более привычную для себя работу — писать статьи. В самом начале мне поручили сделать цикл материалов о белорусских новомучениках. Тема была новой, слова «регент», «клирос», «иерей» звучали для меня как иностранные, но мне было интересно, и я училась на ходу, всё больше погружаясь в тему.

А еще я могла писать статьи для души, и они почему-то были другие, чем всё мое творчество до этого…

Незаметно для меня самой церковный календарь вошел в мою жизнь, стал меняться лексикон, а главное — мое мировоззрение.

— Как на такой поворот событий отреагировала Ваша семья, Ваши друзья, родные?

— Когда у меня спросили: «Ты столько лет работала на нормальной работе — и вдруг монастырь? Почему?!», я, не задумываясь, ответила: «По работе…» Для меня это было естественно: здесь было интереснее, можно было развиваться.

В моем ближайшем окружении — семья, родственники, друзья — никто не задавал мне вопрос в лоб по поводу моей новой работы, но первое время я часто ловила на себе сожалеющие взгляды: «Ну, ничего-ничего, и тебя вылечат…» Как в кино. Потом, конечно, все привыкли.

Почти десять лет это место было для меня просто работой, хотя и любимой. И через людей Господь терпеливо ждал, когда душа созреет. За эти годы мне никто не сказал: «Сестра Татьяна, а Вы в храм вообще ходите? Нет?! Ай-яй-яй!»

Потом я начала воцерковляться. Очень медленно, осторожно, преодолевая внутреннее сопротивление.

Теперь я не могу сказать, что для меня это просто работа. За несколько последних лет что-то неуловимо изменилось.

— Что, по-вашему, на это повлияло?

— «С преподобным преподобен будеши, а со строптивым развратишися». Когда ты попадаешь в круг верующих людей, то невольно подтягиваешься. Каждое утро мы собираемся на молитву, периодически вместе бываем на службах, ездим в паломничества. У меня появились здесь друзья, близкие люди.

Люди в монастыре такие же, как в миру, но — другие. Здесь, как и на всяком другом месте, тоже случаются конфликты и сложные ситуации. Но — и это ключевое — у нас есть возможность разрешать их иначе. В идеале — терпением и молитвой друг за друга. Хочется, чтобы это было чаще.

— А как состоялось ваше знакомство с духовником монастыря отцом Андреем Лемешонком?

— Многие в наших статьях рассказывают, что для них послушание в монастыре началось с батюшкиного благословения. Но я пришла в монастырь нецерковным человеком и понятия не имела о таких вещах. Тем не менее наше «знакомство» все-таки произошло. С самых первых дней работы на сайте мне поручили набирать «гостевую» — вопросы прихожан, на которые отвечал отец Андрей. Почти десять лет я делала эту работу, так узнавала батюшку, и во мне родилось большое доверие к нему.

— Как Вы справляетесь с ролью главного редактора? Это большая ответственность…

— В монастыре во главе каждого подразделения стоит монашествующая сестра, на сайте это м. Мария (Держанович). Это стратегия и тактика. А уже у нее есть помощники из мирских людей. Моя часть ответственности — текстовая журналистика на сайте. При том, что существует иерархия, у нас всё на равных, не за страх, а за совесть.

В должности главного редактора я очень долго чувствовала себя неуютно. Главный редактор — это солидный дяденька в очках и за большим столом буквой «П», где журналисты собираются на планерки, очень умный, начитанный, который вхож в высокие кабинеты и собаку съел на тонкостях взаимоотношений, что помогает ему держать свое издание на плаву, в «топе». А кто я? Разве я на него похожа? (улыбается) Мне потребовалось несколько лет, чтобы привыкнуть к этой роли. Не могу сказать «смириться», но привыкнуть — это хотя бы капелька смирения с тем, куда ты поставлен.

С другой стороны, если отбросить эмоции, свои чувства, которые часто мешают, потому что мы придаем им слишком большое значение, весь мой жизненный опыт вел к тому, чтобы я смогла быть на этом месте. Это мое образование — классический журфак БГУ, куда я поступила своей головой, без протекций, это предыдущий опыт работы, когда каждую неделю мы сдавали номер в печать и должны были сделать это, хоть бы переписав 24 полосы за ночь. Через боль, через «не могу» (смеется). Это была хорошая школа и это очень помогает мне сейчас. И у меня большая благодарность моим дорогим коллегам…

— Нет ли усталости от многолетней работы в одной теме?

— Нет. Столько лет читая о Православии, я продолжаю узнавать что-то новое. Эта тема, мне кажется, неисчерпаема…

— Получается ли продолжать находить глубину и красоту Православия?

— У нас бывают разные статьи — и сильнее, и слабее, разные люди дают интервью, но всегда — каждую неделю, а случается, и каждый день — я нахожу то, что касается моего сердца, что меня вдохновляет, что мне самой помогает.

Люблю статьи, в которых люди делятся своим опытом, потому что ты сам проживаешь те же ситуации. Это как в мультике про котят и злую тетю-кошку, запомнившемся с детства: «Кто знает, как мокра вода, как страшен холод лютый, тот не оставит никогда прохожих без приюта…» Ты делаешь что-то для другого человека не потому, что такой любвеобильный, а потому что знаешь, каково это, и становишься способен пожалеть…

Очень люблю, когда вижу в своей работе Божественную мозаику, когда тексты «совпадают», перекликаются.

— Расскажите, пожалуйста.

— Вот разные люди делают разные тексты. Каждый работает над своим, и мы дополнительно не переговариваемся: один подбирает «Вопрос духовнику», второй — что-то из святых отцов, третий пишет статью, а когда они соединяются в дневной выпуск, оказывается, что всё это об одном. О любви, например, или о скорби. Для меня это Божественная мозаика, в которой разрозненные кусочки ложатся так плотно друг другу, что образуют одно целое — очень красивое целое. Это восхищает меня так же, как других людей восхищает красота природы, произведения искусства, шедевры иконописи. Для меня это в одном ряду, потому что в этом видна рука Творца, Который во всем и над всем.

— Что для Вас сложно на послушании?

— В начале несколько лет я работала удаленно, и всё было просто прекрасно: все были хорошие, и ты сам — хороший. Я читала тексты, но была сторонним наблюдателем — ты вроде как бы здесь, но сам по себе. Этот период тоже был важен и очень нужен, он стал моей основой, фундаментом, без которого позднее я не смогла бы устоять. Но настоящее познание себя началось только во взаимодействии с людьми. Это оказалось самым сложным.

Вот ты попал в ситуацию, наворотил дел — надумал, наделал, наговорил лишнего. Потом пришел в себя, стыдно — жуть. Но по-другому ты как бы себя узнал? Себя настоящего, не такого, о каком тебе приятно думать, а такого, какой ты есть на самом деле?

Поэтому важно работать вместе, встречаться лицом к лицу, разговаривать.

Я устаю, когда люди много говорят. И когда самой приходится много говорить, просто физически чувствую истощение. И я понимаю, что из-за этого другим людям со мной бывает непросто. Но как-то прочитала слова одного монаха: «Я тысячу раз пожалел о том, что сказал, но ни разу не пожалел о том, что промолчал», и эта созвучность меня как-то… успокоила, что ли, поддержала.

А однажды меня попросили сказать несколько слов на камеру об отце Андрее. Говорила я минут 40 (!), а в фильм вошли последние две минуты. Когда камеру выключили, я извинилась перед съемочной группой, на что мне заметили: «Надо просто больше говорить». То есть тренировать устную речь как навык. Сейчас, когда мое послушание связано со взаимодействием с людьми, я его волей-неволей тренирую.

— Чему Вы еще учитесь, работая с людьми?

— Не делать скоропалительные выводы, не ставить «штампы». Это касается и людей, и ситуаций. Своим человеческим зрением мы всегда видим под одним углом, а ведь есть еще то, что ЗА углом, и то, что в глубине.

Не спешить. Перестать нервничать, не пытаться сиюминутно принять решение, взять паузу, чтобы дать действовать Богу. Это мой опыт.

— Вас любят сотрудники?

— Не знаю. Думаю, по-разному.

Я учусь принимать каждого человека. Мы же все чувствуем друг друга — с кем-то нам хорошо, комфортно, с кем-то — очень трудно. Именно на этом месте ко мне пришло понимание, что у меня нет права давать волю своим эмоциям: этот мне нравится, и мы будем с ним работать, а этот нет, и надо его уволить. Не я привела этого человека в монастырь, и мое дело — помочь ему в том, что требуется от меня на послушании.

Однажды прочитала у кого-то из святых отцов: «С человеком нужно обращаться так же бережно, как с пламенем свечи». Эти слова стали для меня определяющими. Когда мне важно что-то донести до человека, я очень тщательно подбираю слова.

— Татьяна, Вы доверяете своим подчиненным?

— Долгое время я пыталась всё делать сама. Но со временем пришло понимание, что нельзя рассчитывать только на себя, ну не хватит у тебя силенок, как ты ни старайся.

Теперь мы всё делаем вместе, нашей небольшой командой. Я знаю, кому что можно поручить, кто справится с той или иной задачей лучше. И в этой совокупности я тоже вижу красоту, потому что все наши журналисты разные: кто-то способен сходить на мероприятие и быстро написать репортаж, а кто-то работает медленно, но вглубь, раскрывая героя до сокровенных мыслей.

И, кстати, я нашла наконец и свою роль. Имя Татьяна в переводе с греческого «Устроительница», и в юности, помню, ломала голову — что это подразумевает? Теперь вот как-то вырисовывается (улыбается).

— А чему еще Вы учитесь на послушании?

— А еще на этом послушании я учусь доверять Богу. В самом начале было очень трудно. Так трудно, что я бесконечно обращалась к Нему: «Помоги!» Тот период научил меня хотя бы в малом доверять Богу. Когда мои журналисты начинают волноваться — всё, тем нет, героев нет, о чем писать?! — я улыбаюсь про себя и остаюсь спокойной: Господь в свое время всё даст. И буквально через час звонок или сообщение — есть герой, есть тема, есть событие!

Вообще, когда стараешься делать свою работу добросовестно, не халтурить, не позволять себе вот этого — ай, и так сойдет! — всегда приходит помощь. А когда случается «затык» — материала не хватает, заголовок не придумывается, некого отправить на интервью, — я просто своими словами, как научила сестра Тамара, говорю: «Господи, я ничего не умею и не знаю, всё делай моими руками» — только от сердца, искренно. И всё складывается, помощь приходит от разных людей, с разных сторон.

— Вы несколько раз произнесли слово динамика, хотя производите впечатление спокойного, уравновешенного человека…

— Ну, так это классика журналистики — динамичность, оперативность (смеется). Внутри я как раз не спокойный человек. Могу долго терпеть, а потом — ка-а-ак высказать! В моменте еще и погордиться — ух, как я сказала! Но за этим всегда следуют потери. Поэтому я учусь рассуждать. Это не так просто, как звучит, потому что мы не роботы, мы существа эмоциональные. Но в этом и есть, мне кажется, наше возрастание — побороться с самим собой за доброе слово, за добрую мысль о человеке, за то, что не ты хочешь, а что хочет от тебя Бог.

— Что для Вас сейчас важно на послушании?

— Я работаю в большой свободе, и для меня это очень ценно. Я чувствую большое доверие. В трудной ситуации я всегда могу забежать в храм — просто поставить свечку, побыть наедине с собой. Если нужен совет, всегда могу поговорить с дежурным священником.

— Сейчас Вы могли бы уйти из монастыря?

— Я не знаю, что будет завтра, «никогда не говори никогда». Но сейчас для меня важно самой не уйти. Устоять до конца.

Беседовала Ася Горина

Фотографии Максима Черноголова, Игоря Клевко, Ларисы Каберник

22.02.2024