«Мне мог помочь только Бог» (часть 1)

Есть много историй о том, как встреча с Богом кардинально изменила жизнь человека, и он оставил грехи в прошлом. В случае Жени было не так. Ее встреча с Богом была яркой, но путь к жизни с Ним был долгим. Иногда для перемен может понадобиться год, а иногда и десять лет. Но, если оставаться верным Богу, в конце концов твое сердце изменится. Только нужны терпение и вера. История Жени — об этом.

«Я точно знала, что Бог есть»

— Я никогда не была атеисткой. Как большинство постсоветских людей, моя мама крестилась, будучи взрослой. Тогда же она крестила свою маму, которой на тот момент было лет 80, и меня со старшей сестрой — потому что так было надо.

Мне было шесть лет. Я не помню таинство целиком, но помню, как была одета и чувство радости. Тогда мне сказали, что Бог есть. И что есть такая молитва «Отче наш». Мне даже было странно, что мне об этом говорят. Это как когда вам говорят что-то, что вы и так знаете — конечно, Бог есть, а что, Его может не быть? То есть понятие Бога, некое к Нему уважение, даже некоторый страх перед Ним были всегда.

— На этом воцерковление всей семьи закончилось. Никакого религиозного сознания у нас не было. Нет, раз в год мы святили кулич на Пасху. Хоть я и не понимала значение этого праздника, я его любила, потому что с ним связаны приятные ассоциации: весна, запах кулича, мы с мамой красим яйца, а потом всё это едим и говорим: «Христос воскрес!» Всё это дарило мне чувство радости.

— Тогда, в детстве, вместе с сознанием, что Бог есть, во мне поселилось и автоматическое понятие, что хорошо, а что плохо.

Я не очень понимала, кто такой Бог, но понимала, что когда ты сделала хорошо, тебе хорошо. Когда ты сделала плохо или не сделала хорошо, то чувствуешь себя отвратительно.

Я абсолютно точно связывала эти чувства с Богом, хотя мама не читала мне Евангелие. Что такое Троица, святые, Богородица, я тоже не знала.

Г. Евпатория, Крым

Я из приморского города Евпатория. Когда я чуть подросла, стала ходить с подружками в церковь. Это было так: я наряжалась, приходила в любое время дня и недели в храм, молилась перед иконами, ставила свечу. После этого мы шли гулять. Я была в полной уверенности, что это и называется «ходить в церковь».

Собор Святителя Николая, г. Евпатория, Крым

— Мама у меня прекрасный человек, а вот с папой было трудно. В детстве у меня было очень много ситуаций, когда мне могла помочь только молитва. Люди из таких семей, как я, знают, что, если начинается семейный скандал, никто из участников не остановится, пока ссора не дойдет до полной катастрофы. И вот ты, маленькая, лежишь в постели, читаешь «Отче наш», сбивчиво, много-много раз, сжимаешь в руке крестик так, что вся ладошка уже вспотела, — и вдруг всё затихает. Я не знала точно, кто такой Бог, но абсолютно точно знала, что мне помог Он. Так было несколько раз.

Если бы Он помог мне сдать экзамен или я попросила у Него велосипед и получила его, это для меня ничего не значило бы. Я была в таких условиях, когда ты просишь у Бога не велосипедик, а чтобы все остались живы. И Он помогал решать такие задачи, которые дети решать не должны.

Можно сказать, что тогда, в детстве, у меня случился первый опыт общения с Ним. Я понимала, что Он не абстрактный, далекий, непонятный, а совершенно конкретный, близкий и Живой Бог.

Жажда Бога

— В юности меня понесло по жесточайшему бездорожью. Я была лихая, «оторви голова». С детства я чувствовала в себе запущенную программу на самоуничтожение. Что бы я ни делала, всё горело, всё было мимо, во мне была какая-то дурная удаль. И было непонятно, как эту программу отключить, как зайти в заводские настройки, чтобы их подкрутить.

Я очень много взяла генетически у отца, а папа у меня человек либо больной, либо бесноватый, об этом мне говорили священники. Некую двойственность в себе я ощущала с детства. Я понимала, что не такой уж плохой человек, но не понимала, почему так себя веду, — это было что-то неуправляемое во мне.

Где-то с 15 лет у меня возникла жажда познания Бога — жажда понять, где все-таки правда. Как устроен этот мир? По каким законам и кто им руководит? Это не было связано с какими-то событиями в моей жизни, просто я уже устала жить без Бога.

Мне важно было понять, кто Он, чтобы ответить себе на вопрос, зачем я здесь. Было чувство, что я не смогу жить, если этого не пойму.

— Я всегда была жизнерадостным человеком, мне очень хотелось жить, но без Бога это была бессмысленная жизнь. Всё, что предлагал мир без Христа, мне было не нужно и неинтересно. Мне говорили, что смысл жизни в семье и детях, но я не видела примеров семьи, какую бы мне хотелось иметь. Единственной ниточкой были мои бабушка с дедушкой. Это были люди неверующие, но очень порядочные. Бабушка никого не обсуждала, она всегда говорила, что в отсутствие третьих лиц о них не говорят или говорят только хорошее. Это абсолютное Евангелие.

Мне говорили, что смысл в искусстве, но я этого не чувствовала. Я начала читать различную литературу того мировоззрения, в которое были погружены все мои друзья, — эзотерика, йога, вселенная, крийя-йога, Нью-эйдж. Но при этом у меня был к таким книгам какой-то иммунитет. Когда я натыкалась в них на что-то, что не сходилось с учением Христа, я понимала, что это не то. Или когда такое случалось в разговоре с людьми о Боге (а о Боге мне всегда очень нравилось говорить). Причем это было интуитивно. Я же тогда не читала Евангелие, но подсознательно понимала, что это не то, этот человек не прав, он идет не туда. А объяснить, почему это неправда, я не могла. А тех людей не было, потому что те не могли попасть в мою компанию, только если как миссионеры…

И еще я никогда не слушала хулу на Церковь, про все эти «часы и мерседесы». Церковь и Христос были для меня непререкаемы. И я интуитивно понимала, что просто сейчас чего-то не знаю, но вырасту и узнаю, абсолютно точно Бог мне всё объяснит.

— Я хотела стать на какой-то более-менее ровный путь, но кто мне его покажет?

Везде, где я искала, я не нашла правды. Этот мир меня оправдывал, но почему тогда я не успокаиваюсь, а понимаю, что такая жизнь — это ад?

Незадолго до первой исповеди я проснулась в каком-то абсолютно инфернальном даже не состоянии, а месте. Или во всяком случае это было преддверие ада, у меня в этом не было сомнений. Увы, я не могла поделиться этим, потому что людям, которые вместе со мной широким шагом шли в эту бездну, почему-то не было больно. Мы все лежали с переломанными ногами, руками, вывихнутыми челюстями, но болело только у меня.

И это люди талантливые, музыкальные, читающие, люди, которые, в общем-то, хотят миру хорошего. Я стала задыхаться в их обществе. А потом попала на свою первую исповедь.

Село Уютное, церковь Рождества Иоанна Предтечи, Крым

Первая исповедь

— Это было 17 лет назад. Мне 21 год. Мама попросила приехать (я жила в другом городке) и помочь отвести мою сестру в церковь — она болела, и ее нужно было держать под обе руки. Помню, как сразу же хотела «слиться», мол, не могу. Меня вдруг такой стыд взял: как это я в церковь пойду, там, наверное, все святые, и тут я со своим «свиным рылом в калашный ряд». Но все-таки решилась ради сестры.

Это был осенний вечер. Темно. Одета была в драные джинсы, кеды, пайта с разрезом до пупа, но с капюшоном, потому что помнила, что голову надо покрыть. И вот сижу на стуле, жду. Вокруг тихо, только свечи горят, люди стоят в очереди на исповедь. Я, разумеется, и в мыслях не имела исповедоваться. И вдруг как разревусь! Так мне стыдно перед Богом стало… И всегда было стыдно, но здесь я прям перед Ним очутилась, и Он всё видит. Потом туман. Меня берут под руки, подводят к батюшке, он ласково задает вопросы, и я всё как на духу ему рассказываю. Помню смутно, что он даже меня в сторонку отвел, видимо, я не отдавала отчет, что стала громко говорить, точнее, реветь, как медведь, занозивший лапу.

И вот вместо праведного суда над собой, укоров, нравоучений, которые я была готова выслушать и принять, я увидела взгляд, полный любви, сочувствия и… радости!

Я совсем не ожидала такой реакции. Я даже не подозревала, что это возможно! После исповеди я шла, как будто гравитации не существует. Я понимала, что сейчас произошел переломный момент в моей жизни, что-то колоссального значения, что-то иное. Я тогда еще так неумело Господу говорила, что главное — это не забыть. А раз это так, значит, всё есть, значит, есть ответственность, значит, надо жить по-другому. И тут бы мне уйти в «египетскую пустыню», монастырь или перевернуть свою жизнь, но, к сожалению, я вернулась в свой «темный переулок».

Фото носит иллюстративный характер

— Но с тех пор я постоянно ощущала присутствие Бога рядом с собой чуть ли не физически. И это было мучительно. Потому что Его присутствие обличало и жгло мою совесть, как никогда прежде. Хотелось затуманить сознание алкоголем, шумной компанией, походом в театр или еще чем-то. И мои первые молитвы были не по молитвослову. Я говорила Ему: «Зачем Ты здесь? Как Ты терпишь эту грязь, находясь рядом со мной? Ты прекрасен, но Ты для других, я не стою Твоего внимания и сил. Я грешница. Но я никого не виню! Я знаю, что виновата сама и что Ты наверняка сделал всё, чтобы меня спасти. Но я не могу и, что самое ужасное, не хочу менять свою жизнь».

Вдруг передо мной открылась абсолютная, тотальная безнадега — невозможность ничего изменить и нежелание менять. Я больше не могла дышать.

Что бы я ни делала, Бог постоянно стоял рядом. Хотелось выпить крепкое и побольше, потому что я хотела сделать грех, а перед Ним не могла. А не делать — не вариант…

Но Он продолжал тихо и кротко стоять рядом. И ждать. Ты из угара выходишь, а Он здесь. И никуда не уходит.

Конечно, всё это сопровождалось горючими слезами, раскаянием, надеждой, утешением, чувством безысходности и безнадеги одновременно. Потом я тихо добавляла: «Но, если вдруг это возможно, Ты меня подожди. Если вдруг Ты можешь меня простить и потерпеть, пожалуйста, помоги мне, если это возможно».

И Он подождал. И помог. И поднял. И повел за Собой…