Бояться не смерти, но греха

Мы питаем детский страх, когда боимся смерти, а не боимся греха. Малые дети пугаются масок, а не боятся огня, и, если случится поднести их к зажженной свече, они, ничего не опасаясь, протягивают руку к свече и огню; ничтожная маска пугает их, а того, что в самом деле страшно, — огня они не боятся. Так и мы боимся смерти, которая есть ничтожная маска, а не боимся греха, который действительно страшен и, подобно огню, пожирает совесть. И это, обыкновенно, происходит не от существа самого дела, но от нашего неразумия, так что, если мы рассудим, что такое смерть, то никогда не будем ее бояться.

Что же такое смерть? То же, что снятие одежды: тело, подобно одежде, облекает душу, и мы через смерть слагаем его с себя на краткое время, чтобы опять получить его в светлейшем виде. Что такое смерть? Временное путешествие, — сон, который дольше обыкновенного. Поэтому, если боишься смерти, бойся и сна; если сокрушаешься об умерших, то сокрушайся о ядущих и пьющих: как это дело естественное, так и то. Не печалься о том, что бывает по закону природы, печалься более о том, что происходит от злого произволения; не плачь об умершем, но плачь о живущем во грехах.

Хочешь, скажу и другую причину, по которой мы боимся смерти? Мы не живем, как должно, не имеем чистой совести. Будь это, — нас ничто не устрашило бы, ни смерть, ни голод, ни потеря имущества, ни другое что-либо такое. Живущему добродетельно ничто подобное не может повредить и лишить его внутреннего удовольствия, потому что кто питается благими надеждами, того ничто не может повергнуть в уныние. В самом деле, могут ли люди сделать что-либо такое, что мужа доблестного заставило бы скорбеть? Отнимут у него деньги? Но у него есть богатство на небесах. Выгонят из Отечества? Но через это переселяют его в горний град. Наложат на него оковы? Но он имеет свободную совесть и не чувствует внешних цепей. Умертвят тело? Но оно опять воскреснет. И как сражающийся с тенью и бьющий по воздуху никого не может поразить, так и враждующий против праведника сражается только с тенью, тратит свою силу, а тому не может нанести ни одного удара.

Так перестань плакать о смерти и плачь о грехах своих, чтобы загладить их. Для того и печаль, чтобы мы пользовались ею к уничтожению наших грехов, а не для того, чтобы скорбели о потере имущества или о чем-либо другом тому подобном. Что это так, объясню вам примером. Лекарства назначены для тех только болезней, которые могут они уничтожать, а не для тех, которым от них нет никакой пользы. Примерно скажу, чтобы речь моя была еще яснее: лекарство, которое может пользовать только больные глаза, а не другую какую-либо болезнь, справедливо признаешь назначенным только для глазной болезни, а не для желудка, не для рук, и не для другого какого-либо члена. Переведем же речь на печаль и — найдем, что она ни в каких других обстоятельствах не помогает нам, а только исправляет грех: поэтому, очевидно, она и назначена только для уничтожения его.

Разберем же каждое из приключающихся нам бедствий и, приложив к ним печаль, посмотрим, какая от нее польза. Потерял кто имущество? Опечалился он, но не вознаградил потери. Потерпел кто побои, заушение, обиду? Предался он горести, но обиды не отвел от себя. Впал кто в немощь и в самую тяжкую болезнь? Стал он сокрушаться, но болезни не уничтожил, напротив, еще усилил ее. Видишь, что ни в одном из этих бедствий печаль не помогает нисколько? Но согрешил кто и опечалился: он уничтожил грех, загладил вину свою. Посему, как видно из сказанного, если печаль не может вознаградить ни потери имущества, ни обиды, ни позора, ни побоев, ни болезни, ни смерти, ни чего-либо другого тому подобного, но только способствует к уничтожению греха и изглаживает его, то, очевидно, что для него одного она и назначена. Итак, станем скорбеть тогда только, когда грешим. В этом случае великая польза от скорби. Лишился ты чего? Не скорби: этим нисколько не пособишь. Согрешил? Скорби: это полезно.

Как червь и рождается от дерева, и точит дерево, и как моль съедает шерсть, от которой и зарождается, так скорбь и смерть родились от греха и истребляют грех. Итак, не будем бояться смерти, но станем бояться только греха и о нем скорбеть.

Ты воин и непрестанно стоишь в строю; а воин, который боится смерти, никогда не сделает ничего доблестного. И как три отрока, не убоявшись огня, избежали огня, так и мы, если не будем бояться смерти, избегнем смерти. Они не убоялись огня, потому что сгореть — не преступление; но убоялись греха, потому что жить нечестиво — преступление. Будем подражать этим и всем подобным им праведникам, не станем бояться опасностей — и избегнем опасностей.

Источник: Святитель Иоанн Златоуст. Полное собрание творений в 12 томах. Том 2. Беседы к антиохийскому народу о статуях. — Минск: Издательство Белорусского Экзархата, 2005.

15.05.2023