«Вот Иуда, предающий Меня»

Его называют величайшим негодяем в истории, его имя — символ предательства. В истории Иуды Искариота вопросов больше, чем ответов: зачем он совершил свой страшный поступок? почему Христос доверился ему, зная наперед, что будет? мог ли Иуда не совершать предательства? В своей книге «Вот Иуда, предающий Меня» журналист и теолог Дарья Сивашенкова предлагает на эти вопросы глубокие и порой неожиданные ответы. О мотивах и некоторых смыслах евангельской драмы мы и беседуем сегодня с Дарьей.

— Реконструкция евангельских событий — большая ответственность. На что Вы опирались в работе и что Вам важно было сохранить?

— Для меня было важно логично выстроить всю историю Иуды от начала до конца, согласуясь с библейскими текстами (как новозаветными, так и ветхозаветными), увязать все тексты из Священного Писания в единую историю так, чтобы они не противоречили ни одному из отрывков.

— То есть Вы не придумывали что-то свое, а, скорее, исследовали?

— Для такого повествования мы с моим другом придумали специальный термин — «художественное богословие». Я старалась, чтобы язык повествования увлекал читателя, показывал, что Евангелие — живая драматичная история. Какие-то евангельские сцены я описываю художественно, где-то литературно реконструирую события. Но при этом всегда опираюсь на текст «до» и «после», чтобы незаполненный участок логично соединял два евангельских кусочка. В тексте виден мой стиль, слышен мой голос, но никаких выдуманных идей нет. Любая догадка имеет обоснование.

— Как именно эта книга может помочь по-новому взглянуть на Страстную седмицу и все события, ведущие нас к Пасхе?

— Это действительно новый взгляд на историю Иуды. Новый не в смысле оригинальный, напротив, подход более чем традиционный. Но это взгляд с неожиданного ракурса: попытка увидеть Евангелие и всю Страстную именно через историю Иуды Искариота.

Обычно история Иуды остается на заднем плане или сведена к назидательному толкованию: воровать — плохо, предавать — плохо, вешаться — тоже плохо. Но если взглянуть шире, можно увидеть гораздо более глубокие и захватывающие вещи: как грех поглощает человеческую душу, как Бог с этим борется и в целом как Он желает нас спасти. На фоне истории Иуды эти вещи звучат совершенно неожиданно и видятся особенно ярко, в том числе из-за своей внезапности.

 Евангелие написано не о символах, а о живых людях, и сколько бы лет ни лежало между нами, жизни в них не становится меньше. Евангелие написано для каждого из нас, открывая его, мы оказываемся современниками Христа, становимся лицом к лицу с Ним и с теми, кто Его окружает. Мы не просто читатели, мы участники Его жизни*. 

 

— Действительно, у нас сложился хрестоматийный образ Иуды как вора, сребролюбца, отъявленного негодяя, соучастника убийства Бога... В своей книге Вы не оправдываете Иуду, но пытаетесь разобраться, почему он стал таким, три года находясь рядом со Христом, имея доверие и статус апостола, слыша Его проповеди и видя чудеса... В чем, по-вашему, заключается трагизм Иуды? Вследствие чего происходит его необратимое падение и как эту историю мы можем применить к себе?

— Начну с последнего. Если подходить к вопросу действительно серьезно, никто из нас не сможет предать на смерть воплотившегося Бога. Мы можем говорить про частичку Иуды в каждом из нас, имея в виду некую склонность к предательству, малодушию, лукавству. Мы можем от Христа отступаться, отрекаться, но это все-таки не совсем грех Иуды во всей его полноте.

Как известно, всё начинается с малого. Необратимой история Иуды, видимо, становится после эпизода с помазанием Христа драгоценным миром. Необратимой, но еще возможной к раскаянию при жизни. Полную необратимость она принимает на Тайной Вечере, когда вошел в него сатана (Ин. 13: 27). Вот тогда Иуда перестает быть сам себе хозяином. Хочу подчеркнуть, что Иуда отвечает за свои поступки от и до. Он не стал бесноватым, находился в своем уме и твердой памяти, отлично понимая, что делает.

Трагизм Иуды в том, что в какой-то момент он начал доверять себе больше, чем Христу. Как говорится, благими намерениями дорога в ад вымощена. Вот в его случае это, к сожалению, сработало на сто процентов. Когда Иуда решил, что он лучше что-то знает и надежнее полагаться и рассчитывать на себя, всё покатилось по наклонной.

 ...Как только Иуда внутренне отпадает от Христа, жалея о деньгах и желая остаться хорошим в собственных глазах, дьявол немедленно вцепляется в его душу и перепахивает ее, претворяя любовь в ненависть. На шаг, лишь на шаг стоило отступить ему, чтобы зазор превратился в пропасть, а в том куске души, куда не был допущен Христос, воцарился дьявол*. 

 

— А у Иуды вообще были шансы? Ведь наше спасение стало возможно только через крестную смерть Христа. Получается, она в любом случае должна была произойти, а значит, должен был быть и предатель...

— Думаю, что предательство Иуды в совершившемся виде было необязательным для нашего спасения, и вот почему. Было бы крайне странно, если бы воплотившийся Господь принес в жертву не только Себя, но еще и одного из Своих учеников. Таким образом Он обрек бы того на страдания, муки, страшный грех, положив в основу нашего искупления и спасения не только Свою чистую жертву, но и гибель чьей-то души. Сказать, что Христос покупает все наши души ценой одной-единственной души, причем не своей, совершенно невозможно. Тем более, что Христос Сам неоднократно пытался удержать ученика от падения. То есть Господь хотел, чтобы Иуда этого не делал.

Арестовать Христа вполне можно было бы и без Иуды, тем более что его поступок, скорее, спутал карты книжникам и первосвященникам. Они собирались «брать» Христа после Пасхи, когда из Иерусалима схлынул бы народ и в городе осталось меньше Его сторонников. По Евангелию видно, что у первосвященников совершенно ничего не было готово для суда: ни свидетелей, ни доказательств. Но чем-то Иуда их так сильно напугал и подстегнул, что они пошли на нарушение закона и судебных правил и все-таки арестовали Христа.

— Так это же еще хуже, получается...

— Конечно. Я же говорю, что грех Иуды абсолютный, он собрал в себя всё самое плохое. Иуда хотел одного — смерти Христа.

— Тогда давайте попробуем разобраться, как Иуда шел к этому желанию. В тексте просто невероятно раскрывается страсть сребролюбия, которая, по словам апостола, есть «корень всех зол, которому предавшись, некоторые уклонились от веры и сами себя подвергли многим скорбям» (1 Тим. 6: 10). В этом контексте 30 сребреников — что это за символ?

— Первосвященники таким образом «шутят», если можно так выразиться. 30 сребреников, или 120 динариев — цена раба в то время. Или четырехмесячная зарплата рабочего. В общем, точно не та сумма, из-за которой нужно идти на такой грех. Деньги Иуде заплатили, скорее, не за то, что он укажет на Христа (пол-Иерусалима знало Его в лицо), а за ту информацию, которую он принес первосвященникам, после чего они решили арестовать Христа до Пасхи.

— Иуда так любил деньги?

— В книге я разбираю несколько возможных вариантов. На мой взгляд, Иуде больше всего подходит любовь к деньгам как к средству, которое снимает тревогу о завтрашнем дне. Деньги дают ему возможность спать спокойно, точно зная, что завтра он сможет своих же апостолов и Христа накормить.

Такая тревога абсолютно нормальна для казначея. Казначей общины — ответственная должность, а значит, проявление большого доверия со стороны Христа. Говорят, Иуда слишком много думал о деньгах. А куда ему было деваться, когда нужно позаботиться о тринадцати мужчинах, которым необходимо где-то спать, что-то есть, во что-то одеваться? Постоянного заработка у них не было, только пожертвования и случайная подработка. Каждый день приходится думать, где взять на завтра. И при этом периодически Христос просил всё раздать нищим...

Мне кажется, Иуда искал возможность как-то подстраховаться, чтобы не оказаться с пустыми руками перед своей компанией. И вот из этой благой тревоги вырастает ядовитый росток: Иуда начинает доверять своим сбережениям больше, чем Христу.

 Для него это некая гарантия завтрашнего дня, способ владеть непредвиденной ситуацией... создание такого уголка жизни, в котором главный он, а не Христос. И одновременно с этим — лишнее подтверждение для самого себя, что он достоин Его доверия, что достаточно умен, чтобы правильно распорядиться казной…* 

 

— Какая тонкая грань, когда ты стараешься из лучших побуждений, но уже надеешься на себя!

— Да, грань тонкая. Но три года Иуда ходил по этой грани и не сваливался. Иначе зачем Христу терпеть рядом с Собой вора? Немыслимо сказать, что Господь потакал греху, чтобы Иуда чего похуже не сделал... Воровство — одна из десяти заповедей, которые нельзя нарушать. Она губит душу не меньше, чем любая другая. Христос не мог позволить воровать, тем самым развращая Иуду и апостолов, которые всё видели. Из такой логической цепочки я делаю вывод: мысль о том, что Иуда длительное время был вор, неверна.

Судя по всему, апостолы знали, что у Иуды есть вторая казна. И до определенного момента никто не видел в этом ничего предосудительного. Иисус говорил ему потратить всё на нищих, и Иуда, пусть и переступая через себя, отдавал все сбережения. Но в какой-то момент этого не сделал. Может быть, соврал или промолчал, но не выполнил прямое указание Христа. Вот в этот момент он и стал вором.

Проблема не в том, что Иуда откладывает что-то на черный день. Пока всё на виду у Христа и подвластно Его слову — в этом нет ничего страшного. Страшное начинается тогда, когда Христос говорит одно, а Иуда делает другое.

— У Вас в книге звучит поразившая меня мысль о том, что дьявол делает Иуду новым Иовом, но уже павшим, отказавшимся от Бога. Так сказать, хочет отыграть свое поражение. Были ли шансы у Иуды устоять, когда за него велась такая ожесточенная борьба?

— У нас есть пророчество о том, что предатель будет. Так или иначе в целом устоять Иуда не мог, просто у предательства могли быть разные градации. Иуда мог мысленно предать и тут же прийти с раскаянием ко Христу. Он мог остановиться в любой момент. Но в какой-то момент Иуда разжал руки. Ему понравилось предложение сатаны, и свершилась синергия двух воль — сатанинской и человеческой. И Искариот покатился в бездну.

После того как Иуда не раздает всё нищим по просьбе Христа, Господь прямо говорит Своему ученику: «Что же ты делаешь?» Вот тут, мне кажется, Иуда перестает делать усилие. Если бы тогда он просто ответил: «Господи, прости...» — ничего не случилось бы. Да, это тоже было бы некое внутреннее предательство, но всё же не предательство Христа на смерть. Но Иуда пошел другим путем.

— Зачем нужен был поцелуй в Гефсиманском саду?

— Это отсылка к книге Иова: И сказала ему жена его: ты всё еще тверд в непорочности твоей! похули Бога и умри (Иов 2: 9). Иов отказывается это делать, и сказано: не согрешил Иов устами своими (Иов 2: 10). А Иуда, наоборот, устами хулит Бога: знаком любви предает Христа на смерть. В каком-то смысле это желание покрасоваться перед Христом, последняя издевочка...

— Как же это страшно: от избранного апостола и любимого друга стать существом, которое с таким остервенением предает Христа на смерть!..

— Да, с таким цинизмом, насмешкой. И здесь мы видим, до какой степени безрассудства доводит человека общение с сатаной. Иуда прекрасно знает, что Христос — Сын Божий. Петр при всех исповедал это, и никто не возражал. Но в тот момент в Гефсиманском саду Искариот перековеркан уже настолько, что такая издевка доставляет ему удовольствие. Даже инстинкта самосохранения не остается... Своим поцелуем Иуда совершает почти самоубийственный поступок: рядом со Христом стоят апостолы с оружием. Но Иуда всё равно лезет под софиты и демонстративно предает Христа.

— Если честно, такое глубокое погружение в падение Иуды у меня вызывает ужас — проецируешь эту историю на себя и находишь в себе те же язвы...

— До какого-то момента механизм действия греха во всех нас абсолютно одинаков. Я просто показала традиционную схему развития греха — именно так нас всех соблазняют, именно так мы отпадаем. Но с какого-то момента наши дорожки расходятся: Иуда пошел своей, мы идем своей.

— Тем не менее в одном из интервью Вы говорите, что именно история Иуды стала для Вас «точкой входа» в православную веру, причем когда Вам было 15 лет — время бунта, ухода из Церкви у подростков. Расскажите, пожалуйста, как это было.

— Отпадать мне было неоткуда, потому что на тот момент я была, скорее, атеисткой. Однажды мне в руки попал отрывок мюзикла «Иисус Христос — суперзвезда», который начинался как раз с Тайной Вечери. Меня заинтересовал сюжет, и я решила обратиться к первоисточнику. Начала читать Евангелие от Матфея, причем не с начала, а с эпизода Тайной Вечери. И когда я дошла до 27-й главы, где идет речь о раскаянии Иуды, на словах «пошел и удавился», как сейчас помню, меня накрыла волна такого огромного нечеловеческого горя, бездна такого ужаса и такой боли... Она была такая взрослая, такая... не моя, что я в ней чуть не захлебнулась. В 15 лет я была девочкой-цветочком и никогда подобных ощущений не испытывала. А тут ощущение лютой боли, которую я переживаю как свою… Именно в тот момент я поняла, что всё написанное в Евангелии — правда. В ту ночь я первый раз помолилась.

 

— Вы писали книгу 25 лет — сложно вообразимый срок. Как Вы осмысляли события Страстной недели в начале и сейчас, после выхода книги?

— Несмотря на то, что прошло более четверти века, меня удивляет и радует, что за эти годы совершенно не меняется образ Христа. Каким я Его узнала в ночь с 15 на 16 сентября 1996 года, таким Он и остался. Я очень менялась за эти годы, естественно, многое в моей жизни менялось, а вот Христос вчера и сегодня и вовеки Тот же (Евр. 13: 8).

— А каким Вы Его видите?

— С первого мига Он был воплощенным милосердием. Это такая доброта, которая покрывает полностью любую нашу рану и всё, что мы натворили; свет, который пронзает абсолютно любую тьму; любовь, которая подает руку в абсолютно любой ситуации. Переживание Его милосердия такое сильное, что каждый раз, когда я вспоминаю об этом, слезы на глаза наворачиваются. На самом деле мы не очень хорошо понимаем, как глубоко Он нас любит.

— Вы подчеркиваете, что именно через историю Иуды можно как раз и разглядеть лик Христа...

— Да, и это очень интересно. Именно в этой истории мы видим, насколько Христос готов полностью забыть о Себе и пойти на всё ради спасения человека. Христос смотрит как бы сквозь грех. И не важно, что этот человек натворил. Он думает лишь о том, как человека от греха избавить, как вытащить его, как спасти.

Мы часто думаем, что Господь видит наши грехи и думает, как бы нас за них наказать. А на примере истории Иуды, напротив, мы видим как раз всю любовь Христа. Вот ученик предает Его на смерть, смотрит в глаза и лжет, позволяет себе юморить на Тайной Вечере... Христа это не задевает, в Нем нет ни капли нашей болезненной самости. Он, прекрасно зная, что случится с Иудой, думает только о том, как Своего ученика избавить от страшного падения.

— И тем сильнее становится сцена омовения ног...

— Иисус идет абсолютно на всё. Он не останавливается ни перед тем, чтобы омыть ему ноги, ни перед тем, чтобы посадить его рядом с Собой, причем так, чтобы опираться весь вечер на его плечо. Христос не обличает его прилюдно, не позорит, но пытается достучаться до Иуды. И даже причащает его. Нет той точки, когда Христос может сказать: «Всё, ты Мне больше не нужен и не интересен». Это очень важно.

 

— В этом контексте в чем суть и нерв Тайной Вечери?

— Нерв Тайной Вечери, на мой взгляд, в желании Христа не оставить апостолов и соединить с Собой даже в тот момент, когда уже на следующий день Ему Самому будет невыносимо плохо: Он будет арестован и распят. Господь думает о Своих учениках, стремится облегчить им ближайшие несколько дней, чтобы они не отчаялись. И для меня это поразительно: Христа ждут муки, жуткая казнь, и при этом Он думает о том, как уберечь учеников, дает им Свои Плоть и Кровь, чтобы собрать их вместе.

С другой стороны, трогает желание Христа в последние часы побыть с близкими людьми. Это желание настолько человеческое, настолько настоящее и так хорошо говорит о том, что наш Господь — не только Бог, но и человек, Которому нужна наша любовь, наша близость, Он хочет ее и ценит. Ему нужна дружеская обстановка и поддержка, но при этом Он заботится о всех…

----------------

* Цитата из книги Д. Сивашенковой «Вот Иуда, предающий Меня».

Беседовала Мария Котова

13.04.2023