«Бог приходит, когда Его зовут» (часть 3)

Послушание со скарбонкой

— Я думаю о том, что наша жизнь зависит от того, с какого места мы в нее вглядываемся. Стоя со скарбонкой, я видела людей, которые куда-то бежали. Особенно яркое это ощущение суетности в переходе метро. «Куда они спешат?» — раздумывала я, стоя на послушании.

Иногда какой-то человек вырывался из потока.

Мужчина средних лет: «Хочу крестик купить». — «Почему?» —«Недавно попал в аварию. Машина не подлежит ремонту, а на мне ни царапины. Вот решил креститься».

Молодая женщина: «Я обещала Богу, что пожертвую 100 долларов, если моя сестра забеременеет. Вот принесла деньги»…

 

В будние дни я работала в газете. О такой работе можно только мечтать. Я писала о том, о чем хотела. Ездила в командировки, куда хотела. Со мной рядом были талантливые и творческие люди. Чуткие и внимательные. Ко мне тепло относились. Лучше, чем я того заслуживала.

 По выходным дням я стояла со скарбонкой. Это было другое измерение. Здесь я чувствовала себя живой. 

Через полгода я пришла на исповедь к отцу Андрею и сказала, что больше не могу совмещать работу и послушание. Что душа моя рвется. «Можно, я перейду на полставки в газете?» — «Иди работать к нам в издательство». Меня отпустили, не уговаривая. Всем было понятно, что в газете я — не жилец…

Жизнь монастырского издательства

— Монастырь — это не здание, не люди, не службы. Монастырь — это представительство Неба на земле. Жизнь здесь течет по другим законам. Здесь тот, кто хочет быть главным, должен быть всем слугой. Здесь время не старит человека, а, наоборот, делает его красивее год от года.

То издательство, куда меня направил отец Андрей, было небольшой комнатой, где работали несколько человек. Тогда вышла первая брошюра. Всё большое начинается с малого. Мне поручили заниматься газетой «Встреча».

 

В нашем издательстве была волшебная полка с надписью: «Драйвера». Геночка, а ныне иеромонах Свято-Троице-Сергиевой лавры, клал в нее сладости. Каждый в момент печали мог воспользоваться сладким утешением. Эти «драйвера» здорово помогали.

Здесь же трудился в то время брат, а ныне инок Сергий. Ночами он под чутким руководством Олечки (монахини Марфы) занимался оформлением «Встречи».

«Вот, написала житие Иоанна Златоустого». — «А разве оно ранее не было написано?» — поднимает брови брат Сергий. Проработав ночь у компьютера, он спал пару часов прямо тут же, за столом, а потом шел на раннюю литургию. И так каждый день.

Олечка (монахиня Марфа) была старшей в детском интернате. Она вместе с другими сестрами и братьями водила детей на службы, организовывала праздники с подарками, помогала с отпеванием усопших.

Однажды стало известно, что детей, которые умирали, интернат кремировал. Так дешевле. Тогда мать Марфа добилась, чтобы детей хоронили… за счет монастыря. К слову, на Радоницу сестры и братья навещают могилы ребят.

 

Вера дикаря

— Бог дал мне три квартиры. Первую — в Марьиной Горке. Мой муж был военным. Он служил первый год. Жили мы в общежитии. Из Германии выводили войска. Финны строили дома для тех, кто раньше служил в Германии. То есть не для нас. Однажды муж пришел радостный: «Представляешь, нам дают однокомнатную квартиру в старом жилом фонде». — «Откажись». — «Да ты представляешь, как нам повезло?! Люди годами ждут квартир». «Не соглашайся», — не уступала я.

 У каждого человека свои отношения с Богом. У меня они были коммерческими: ʺГосподи, дай нам квартиру в новом доме, а я буду поститьсяʺ. Я верила, что нам дадут новую квартиру. Такой верой дикаря, основанной только на том, что ʺну нам же нужна квартираʺ. И нам дали. 

Бог дал. Но, к сожалению, я не ценила то, что имела. И вот 9 лет спустя я разъезжалась с мужем и съезжалась с мамой.

Вторую квартиру тоже дал Бог. Ее покупка была настолько чудесной, что парень, совершивший сделку, оставил риелторскую работу и уже 20 лет работает в монастыре. К моменту покупки я уже почти жила в издательстве. Мой сын тоже частенько ночевал в монастыре. Мама была сестрой милосердия.

 

Как-то на службе меня посетила, как мне казалось, гениальная мысль: «Батюшка, давайте мы не будем покупать квартиру. Деньги отдадим монастырю, а сами будем где-то тут жить». «Нет, нет, обязательно покупайте квартиру», — сказал отец Андрей.

Я вышла замуж второй раз. Родила двоих детей. И Бог дал мне третью квартиру. Из окон можно увидеть три храма, а в бинокль, наверное, и монастырь. Слава Тебе, Боже наш, слава Тебе…

 

Дела любви и милосердия

— Когда оказываешься в монастыре, первым делом в глаза бросается красота строений, благолепие, мощевики на иконах, умилительное пение, длинные службы. Потом ты замечаешь изделия многочисленных мастерских, вкусную выпечку, целебные травы. Но не в этом соль. Самая главная работа обители сокрыта от глаз. Не случайно монастырь вырос на территории психиатрической больницы. За высокими стенами много корпусов. Здесь живут, лечатся, страдают люди. Много людей. Здесь есть интернаты — пожизненное пристанище тех, кто туда однажды попал. Этим людям нужны любовь, свет, надежда, доброе слово. Мир выкидывает человека и говорит: «Ты больше никому не нужен, я спрячу тебя подальше и забуду о тебе». Но приходит сестра, и ее глаза говорят: «Ты нужен Богу и мне».

Слова звучат пафосно, я, к сожалению, не могу передать того, что происходит с больным, когда его навещает сестра милосердия. И с сестрой, которая чувствует, что это не она (слабый, душевный человек), а Бог посещает тех, кому нужен больше всего. Но в крайней точке больной становится здоровым, а сестра — святой.

 Дела любви и милосердия — самая важная работа монастыря. Они не приносят материальной прибыли, но духовно эквивалентны самым дорогим сокровищам мира. Любовь не имеет цвета и запаха, но сердце замирает в монастыре и чувствует — здесь океан любви. 

Дивная книга

— Если грустно, страшно, тревожно, одиноко, больно, есть лекарство. Сильнодействующее. Без противопоказаний. Псалтирь. О свойствах этой книги я узнала из собственного опыта много лет назад.

У моей подружки был брат-двойняшка. Родители погибли, когда они еще были достаточно молодыми. Так получилось, что они стали опорой друг для друга. Когда выросли и создали семьи, казалось, их отношения только улучшились. Все праздники отмечали вместе. Все вопросы решали сообща.

У дочери моей подружки был день рождения. Ее брат не пришел — он лег в больницу на незначительную операцию. Собрались гости. Накрыли стол — и вдруг звонок. Звонили из больницы. Брат умер на операционном столе.

В соседнем доме жила моя знакомая. Я побежала к ней: «Дайте Псалтирь на время». Терять близких людей всегда больно. Когда гроб с телом вносили в дом, моя подружка и жена покойного не могли сдержать крик. Волна отчаяния затопила всё кругом. Я открыла книгу и, сбиваясь, стала читать незнакомые слова. Постепенно крики затихли. Мы читали по очереди всю ночь. Отчаяние ушло, уступив место тихой скорби.

Утром батюшка совершил отпевание. Мне, как наиболее воцерковленному человеку, поручил развязать веревки и высыпать песок в могилу. Помню, что мне было очень страшно. Я развязывала веревки на руках и ногах и говорила покойному: «Всё хорошо, не волнуйся…» Прошло 40 дней. Я пришла к своей подружке и говорю: «Я бы хотела забрать Псалтирь и вернуть ее хозяйке». — «Я не могу ее отдать. Знаешь, я сроднилась с этой книгой. Читаю, и мне становится легче».

Моя знакомая всё поняла и не обиделась, когда вместо ее книги я принесла другую Псалтирь.

 ʺБатюшка, я ничего не понимаю, когда читаю Псалтирьʺ, — говорила одна прихожанка. ʺТы читай, бесы всё понимают и разбегаются в разные стороныʺ, — отвечал священник. 

Святые и мороженое

— Первая серьезная книга издательства «Письма Макария Оптинского» просто разлеталась. Каждый уважающий себя человек должен был иметь ее у себя дома. Потом вышли жития Киево-Печерских святых. Меня поразил язык этой солидной книги. Живой и даже не лишенный юмора.

В Минске прошла первая православная выставка. Сколько книг покупали люди! Пачками. Это так прекрасно, когда люди читают! Я стала ездить на выставки в Москву и Петербург. Было такое чувство, что кругом одни знакомые лица. Братья и сестры во Христе. Я ночевала в издательстве, утром ходила на литургию и думала, что мое место — монастырь.

 

У вас, наверное, так бывает. Встречаешь человека и кажется, что он такой тебе близкий. У меня появилась новая семья. Сестра Ирина Альховик (а теперь игуменья Дарья). Мы вместе продавали книги в Москве. Когда сестра Ирина начинала рассказывать о какой-то книге, собиралась толпа — так интересно она говорила. Слушал бы и слушал. Пару лет назад я была в Слониме, встречалась с игуменьей Дарьей. Мне было немного страшновато, ведь говорят, что власть портит людей. Но, к моей радости, матушка осталась такой же веселой, внимательной, родной.

Мне говорят, что в монастыре нет святых. Не верю. Я их видела. Иногда такая красота в человеке открывается — дух захватывает. А инокиня Валентина (ныне убиенная игуменья Василиса)… Сколько в ней было любви и заботы! Матушка брала меня с сыном в Польшу. После трудового дня она покупала всем мороженое. И так тепло от этих воспоминаний! Однажды оказался свободный день, и мать Валентина договорилась с каким-то фермером, чтобы мы собирали клубнику (самим поесть и для монастыря). Мы бодро начали. К концу дня мне казалось, что трускавку лучше всего собирать из положения лежа.

 Святые — это не те люди, которые не грешат, а те, кто, несмотря на свои немощи, выбирают свет в себе и другом… 

Многих сестер я помню до монастыря, потом послушницами, инокинями… и не перестаю восхищаться теми переменами, которые в них происходят.

Красота и смирение

— Заходишь в Никольский храм, одни ступеньки ведут вниз, другие — вверх, а на сгибе перила примостился голубок. Кто-то вырезал из дерева. Можно было бы и так, без фантазий, но, когда я касаюсь рукой этой резьбы, думаю, что хорошо, что есть люди, которые могут вдохнуть красоту даже в обыденные вещи.

Я влилась в монастырскую жизнь, как ручей в реку. Меня перестало бросать из стороны в сторону. Мне многое нравилось в монастырском укладе. Например, что жизнь здесь никогда не замирала. Даже среди ночи можно встретить живую душу — кто-то еще не ложился спать, а кто-то уже вставал.

 

Мне нравился чин прощения. Мало ли, что может произойти за день, и вот шанс всё исправить. А еще в монастыре, как в большой семье, у каждого, в том числе и игуменьи, есть возможность подержать тряпку в руках.

 А знаете, почему насельницы живут в комнатах по два человека? Одна монахиня как-то рассказала: ʺЕсли я буду жить одна, то могу подумать, что уже стала святой, а тут рядом сестра. Я хочу открыть форточку, а ей холодно, я хочу спать, а она молится ночь напролет, и так во всем. И я вижу, что до святости ой как далеко. Приходится смиряться, а это очень полезно для душиʺ. 

Мне предложили петь на клиросе. Нашим регентом была монахиня Марфа. Во время службы всякое бывает. Но меня всегда поражало, что наша регент никому не делала замечания, никогда нас не ругала даже за явные промахи. Она как будто брала все наши ошибки на себя, и из-за этого мы все старались меньше ошибаться.

Христа ради

— По традиции на Крещение после ночной службы отец Андрей вместе с хором ездил на подворье освящать купель. Подворцы (люди, борющие вредные привязанности) всегда серьезно готовились. Это умиляло и радовало. После освящения все шли окунаться в прорубь.

В один год температура упала чуть ли не до минус 24 градусов. Было очень холодно. Ветер бросал в лицо снег, и я подумала, что окунаться и не обязательно. «Вот побуду на освящении, а в воду не пойду». Приехали. Батюшка отслужил молебен и стал говорить проповедь. Закончил он ее такими словами: «А теперь мы все окунемся ради Христа». Батюшка умеет найти слова. Я поняла, что отступать некуда. Иногда бывает полезно не думать о том, как же я? А что со мной будет? Христос, ради Которого ты что-то делаешь, уже подостлал соломку. Иди, душа моя, не бойся!

 

Фотографии Игоря Клевко и из личного архива сестры Елены Романенковой

«Бог приходит, когда Его зовут» (часть 1)>>

«Бог приходит, когда Его зовут» (часть 2)>>

03.11.2022