«Я благодарна Богу, что в монастыре»

Каждая сестра приходит в монастырь своим, уникальным и неповторимым, путем. Кто-то принимает решение быстро, кто-то двигается долго, как марафонец на длинной дистанции. «Указатели» на этом пути — люди, встречи, события. Через них человек старается увидеть волю Божию о себе и проверяет свое решение, прежде чем переступить порог монашеской кельи. В обновленной рубрике мы продолжаем публиковать истории прихода в монашество и монастырь наших сестер. Сегодня рассказом о своем пути делится монахиня Екатерина (Ломонос).

— Я очень благодарна Богу, что в монастыре. Путь был длинный, и, как сейчас понимаю, истоки веры берут свое начало в детстве. Моя бабушка была верующей. У нее всегда были в доме иконы. Яркое воспоминание того времени — она на коленочки становится, шепчет молитвы. Мы, дети, делаем вид, что уснули, а сами подглядываем. Много лет спустя, когда в первый раз взяла в руки молитвослов, терялась в догадках, почему эти молитвы мне знакомы. Потом уже поняла, что в детстве слышала их от бабушки. Бабушке довелось увидеть царскую семью. Помню, как трепетно, как светло она вспоминала об этом... И сердце откликалось, свет проникал в душу.

Потом выросла, октябрята, пионеры… Считала себя неверующим человеком, помню, сказала маме, что Бога нет, а она говорит: «Так а что ж ты всё говоришь "слава Богу"?» Я стала наблюдать за собой и заметила, что действительно часто повторяю эти слова. Подумала: «Надо себя контролировать, не буду так говорить». Но как-то не получилось. Они, видимо, из сердца исходили, эти слова. Получается, всю жизнь потихоньку молилась.

Доверие к верующим у меня было, хотя в храм не ходила. Однажды поехала в санаторий в Трускавец, денег было маловато. Обратный билет собиралась купить в Трускавце, но там он оказался дороже, и денег не хватило. Стала думать: что же делать? как уехать? Просить стыдно, да и не у кого — знакомых нет. И придумала. Пошла на вокзал к отправлению минского поезда, стала ходить по перрону и присматриваться к людям. Увидела девушку, скромно одетую, верующую по виду, подошла к ней, спросила: «Девушка, вы верующая?» Она подтвердила. Узнала, куда она едет, объяснила свою ситуацию и попросила купить мне обратный билет в Минске. Она согласилась, купила и передала мне через проводника. Вспоминаю ее с благодарностью.

В семье тоже были проблемы. Муж пил. В храм не ходила. Вела себя по отношению к нему неправильно. Когда осталась одна, всё хотелось встретить хорошего человека. Сама грешная, а представляла всё красиво, идеально, по любви… Но Господь всё не давал и не давал человека. Я об этом задумывалась, и однажды в каком-то журнале афоризмом Господь послал мне ответ: «Ваш идеал так идеален, что нереален». Я остановилась — настолько эти слова меня поразили, как ответ Живого Бога. Потом посмеялась сама над собой и простилась со своими мечтами.

Когда стала искать Бога, ходила по всяким лекциям, учениям. Слава Богу, не застряла нигде… Всё как-то не мое было. Переломным стал следующий случай. Надо было на очередную встречу ехать, а у меня уже зародилось сомнение. Умом думаю: как же, ведь надо ехать, а сердце как будто шасси выпускает — не могу. И получается — сердце себе, а ум себе. Тогда я просто закричала Богу: «Господи, какая я глупая, вообще ничего не понимаю! Ты мне, наверное, подсказываешь, говоришь, а я ничего не слышу. Если это не Твое, отведи меня от этого». Поплакала, и в сердце вдруг почувствовала тишину и покой. Так Бог меня остановил.

Когда я ходила по этим всем сектам, никого не звала туда, а когда пришла в храм, то сразу всех стала звать. Душа хотела какой-то чистоты.

В поселке, где я жила, начали строить церковь, меня позвали трудиться в храме. Не могу сказать, чтобы обошлось без сомнений — нужно было решиться и оставить работу, а время было непростое, 90-е годы… Но душа откликнулась — я пошла. Первые службы были в вагончике. Трудилась в свечной лавке. Приходили дети, задавали вопросы о вере, о Боге. Мне хотелось их привлечь, и я начала читать православные книги. Храм во имя Святаго Духа строился трудно — не было единства. Я не понимала, что мне делать. Упала перед иконой святителя Николая и горячо молилась со слезами, просила помочь.

Через неделю знакомая сестра привела меня к отцу Андрею Лемешонку. Батюшка благословил меня трудиться на рынке в Ждановичах, где была большая лавка с золотым куполочком. Потом благословили на Комаровском рынке стоять со скарбонкой. Это было самое тяжелое послушание. Стояла у входа на открытый рынок, под лестницей, место было не особо людное. Кроме того, рядом были мясные ряды и киоск, где можно было проверить, на сколько тебя обвесили продавцы. Каждый день кто-то ругался, кричал, спорил. Первое время жертвочки почти не было и было очень тяжело. Жаловалась батюшке, а он говорил: «Подожди, всё будет». И потихонечку стали бабушки подходить, принимала записки. Потом коробочку поставила рядом — разложила на нее иконочки, ангелочков, свечи. И Господь укреплял.

Так в трудах прошло время, и стала думать о монастыре. Когда батюшка на исповеди спросил, держит ли что-нибудь в миру, я ответила, что нет. А сама забыла, что была должна 100 долларов. Батюшка благословил уже в монастырь, а мне надо было эти денежки отдать. И всё это так затянулось… Потом все-таки пришла, и сомнений не было.

Мама осенью приехала ко мне. Мне хотелось, чтобы она согласилась, дала свое благословение на монашество. Но когда она узнала, что ухожу в монастырь, расстроилась, плакать стала: «Я старая, к тебе уже не смогу приехать, и ты тоже не сможешь». И у меня откуда-то вырвалось: «Мама, я приеду!» — и так уверенно, а сама думаю: что я говорю? Как я приеду? Билет дорогой, она живет в Сибири. Как это будет?

Прошло время — она пишет письма, спрашивает, когда приеду, надо что-то говорить. Батюшке на исповеди говорю: так и так. Он: «Ну, что делать, раз сказала — поедешь». Прошло две недели, у нас монашеское собрание. Встает монахиня Василисса — она за мной сидела — и говорит: «Батюшка, помолитесь за нас, мы на выставку уезжаем на днях». Он спрашивает: «А куда вы уезжаете?» Она говорит: «В Красноярск». Я поворачиваюсь к ней: «Куда?» Она: «В Красноярск!» — «Возьмите меня с собой — у меня там мама живет». Подошли к батюшке, и он так радостно: «Да! Так у нее же там мама!» Благословил. И потом Господь так управлял, что раз в год ездила к маме.

Постриг… это незабываемо. Было преображение души, изменение. Моя святая — преподобномученица Екатерина Константинова. Нет ни фотографии ее, ни молитвы, ни иконочки. Она под Бутовом расстреляна, пострадала за веру, но от Бога не отреклась. Надеюсь ее молитвами быть верной Богу до конца.

В монастыре мне все мои послушания нравились. Первое время на каждом послушании, конечно, сложно. А потом уже потихоньку втягиваешься, опыт какой-то появляется. В трапезной трудилась, было трудно. Батюшка всегда говорил, что это самое трудное послушание в монастыре. Но мне тоже нравилось, хотя и уставали мы. Трудилась в церковной лавке, на выставках, которые наш монастырь организовывал. Раньше мы ездили с выставками и в Украину, и в Россию, а сейчас уже больше по Беларуси.

Вспоминаю это время с благодарностью. Бывали разные моменты, но всегда помнила батюшкины слова: «Если бы знали, как тяжело в монастыре, то никто бы не пошел, а если бы знали, какая благодать, так до Владивостока очередь стояла бы».

Подготовила инокиня Ольга (Великая)

Фотографии инокини Екатерины (Алексеевой)

18.10.2022