«Моя душа нашла то, что искала» (часть 1)

Впервые Татьяна Шевцова надела белое облачение около 20 лет назад. За годы служения сестра милосердия несла разные послушания — утешала детей и взрослых в отделениях онкологического центра в Боровлянах, посещала детский интернат, собирала пожертвования на открытие духовно-просветительских центров в учебных заведениях Минска, встречала людей и принимала записки в церковных лавочках столицы. О пути к Богу и служении людям — в истории сестры Татьяны.

«Мои предки были людьми верующими»

— Родители мои были людьми верующими. Мама рассказывала, что, когда они с папой поженились, папин отец приглашал их слушать Евангелие. Человеком он был грамотным, хорошо знал Священное Писание, вот и звал молодежь разобраться и наполнить жизнь духовным смыслом.

предки

Родители мамы жили в Гродненской губернии. После 1917 года их раскулачили и сослали в Сибирь. Несмотря на трудности, дедушка с бабушкой построили дом и наладили жизнь. Людьми они были глубоко верующими. А у прабабушки была даже своя небольшая часовенка. Она всё трудилась, постилась и не выпускала из рук молитвослов в железном переплете.

Мама часто вспоминала детство. Ей было 7 лет, когда в 1937-м бабушку арестовали. Годы голодные, бабушка — директор столовой. Однажды уехала за продуктами, а люди словили козленка, разделали в столовой и съели. Бабушку забрали вместе с ними...

В семье тогда было 12 детей. Бабушка — мать-героиня. Дед сел на коня и поехал ее освобождать. Помню, как мама мне рассказывала: «Твоя прабабушка открыла окошко на сеновале, мы с ней на коленки стали и молились. Вся семья тогда молилась. Может, благодаря этим пламенным молитвам маму и отпустили. Какая радость была, когда отец ее привез!»

дети выглядывают в окно

«Живый в помощи Вышняго…»

— В студенчестве мама редко о Боге вспоминала. А как замуж вышла, начались сложности, тогда к Нему и возвратилась. Папа в те годы трудился машинистом. Началась электрификация, и людей отправляли по всему Союзу. Родители переехали из Сибири в Украину, там и прожили 40 лет.

Кривой Рог в 50-е годы был городом, где скопилось много неблагонадежных людей. Родителям дали хибарку, которая закрывалась на крючок. Папа уходил трудиться в ночные смены, а маме приходилось одной ночевать с маленькими детьми. Помню, как она рассказывала:

Сижу, крючок подпрыгивает — кто-то его ножом поднимает, пытается дверь открыть. Страшно, и я читаю ʺЖивый в помощи Вышнягоʺ. Вспомнила о бабушкином молитвослове, понимая, что только благодаря Богу мы с детьми можем выжить…

Так укреплялись в вере мои родители. В 70–80-е годы, когда уже открывались монастыри, мама за нас подавала записки. Я видела письма, которые она адресовала в обители.

Срок сорокоуста или Псалтири заканчивался, и мама снова писала в монастыри. Очень любила Троице-Сергиеву лавру. И в вечность мамочка отошла 8 октября — в день памяти преподобного Сергия Радонежского.

Удивительно, но родители нам с братом в детстве веру не прививали.

«Благодарю Бога, что сразу наказал»

— Папину семью после революции тоже раскулачили и выслали в Сибирь, но в Беларуси у него остались родственники. Старший брат Прохор уже жил отдельной семьей и остался в Беларуси. Позже он был в партизанах, помогал Петру Машерову.

ветеран

Переехав в Украину, папа дружил со старшим братом из Беларуси. Однажды дядя приехал к нам в гости и сказал отцу: «Надо на родину», а ко мне обратился со словами: «Приезжай учиться в Минск». Я и приехала.

Когда уезжала из Украины, мама дала мне крестильный крестик и сказала: «Зашей». Но родительское благословение я не выполнила. На первом курсе института купила себе красивые часы «Чайка», золотистые, с ободком, и положила крестик в коробочку от них. Пошла сдавать экзамен, а сумку оставила в коридоре. Видимо, кто-то подумал, что в коробке часы, и забрал. Знаете, что интересно? Я тогда получила двойку, хотя вроде бы всё знала. Была поражена и спрашивала себя: «Как же так?» Благодарю Бога, что сразу наказал.

Крестили меня рано, и здесь тоже Господь укреплял родителей в вере. Родилась я семимесячная, в тяжелом состоянии. Можно сказать, умирала.

Сидит мама на общей кухне, плачет. Приходит соседка: ʺЧто такое?ʺ — ʺТаня умираетʺ. — ʺА вы ее крестили?ʺ — ʺНетʺ. Соседка побежала за священником. Крестили меня дома, в тазу. На следующий день боли прекратились, и я стала улыбаться…

«Тебе нужна поддержка»

— Училась я в 80-е годы. Тогда только появлялись первые росточки — открывались храмы. Неподалеку от общежития была церковь, но я всегда проходила мимо. Интересно, что приезжая домой на каникулы, я бывала в храме. На Пасху папа помогал батюшке освящать куличи и яйца, носил за ним ведро со святой водой. Казалось бы, нужно уже уверовать, но церковная жизнь тогда не была мне близка.

Я хорошо запомнила один момент. У нас в доме сохранилось старинное бабушкино Евангелие. В те годы святынь было мало, и люди, узнав, что у мамы есть Священное Писание, просили хотя бы маленькую святыньку. Мама стала вырывать листки и раздавать. Мы с ней даже поспорили. Я говорила: «Мама, это же великая книга! Ты нехорошо делаешь!» А мама была человеком очень добрым, каждому хотела помочь: «Таня, люди оживают! Прижимают к груди эти листочки! Они им приносят такую радость!»

И вот, наконец, пришло время, когда у меня начался поиск. В Минск из Америки приехала женщина, которая называла себя православной, при этом собирала залы и «открывала чакры». Вроде и о Боге говорила, и молитвы читала, но я понимала, что это не то.

В те годы я вела дневник, и одна девушка в общежитии случайно прочла в нем какую-то фразу. Человеком она была верующим и сказала мне: «Я смотрю, тебе нужна поддержка. Сходи в храм святых апостолов Петра и Павла, там есть библиотека».

батюшка

Дверь в заветную комнату

— Я стала ходить в библиотеку и читать книги о святых. Началось какое-то движение души. Библиотека располагалась на втором этаже, и рядом была комната, в которой отец Андрей Лемешонок собирался со своей «гвардией». Помню, приду за книжками, и так мне хочется открыть дверь этой комнаты! Всё думала: «Почему они там закрылись? Я тоже хочу слышать!» Но дверь открыть стеснялась.

Прошел один год, второй... И вот однажды я увидела, что дверь в заветную комнату открыта. Людей было много, народ стоял в коридоре. Сестры в комнате казались мне особенными. Вслушиваясь в беседу, я понимала, что это именно то, чего требует моя душа…

В Петропавловском храме тогда был Анатолий Иванович — необыкновенной души человек. Его жена Марина Яскевич давно служит в нашем сестричестве. Анатолий Иванович организовывал паломнические поездки.

прихожане сестра милосердия

Я начала ездить по святым местам. В одной из поездок мы познакомились с Анатолием Ивановичем и стали общаться. Однажды он мне сказал: «Знаешь, Татьяна, в Боровлянах открылось сестричество. Моя жена Марина и Лариса Толстопятова ходят в больницу. Я и тебя приглашаю».

Мне хотелось идти к больным людям, но я сомневалась, смогу ли им помочь. В конце концов, решила попробовать. И так интересно получилось…

Май. Всё цветет. Вдохновленная красотой, я в первый раз еду к больным. Вдруг ломается автобус. А меня предупредили, чтобы не опаздывала. Так я расстроилась! Думаю: «Пойду пешком». Спрашиваю у людей: «Как пройти в больницу?» — «Вы что? Хотите пойти пешком в Боровляны? До утра не дойдете! Ждите другой автобус».

Я понимала, что не успею, и начала молиться. Может, через эту юную, еще неокрепшую, молитву Господь помог. А может, кто-то другой за меня молился, но автобус быстро отремонтировали, и я приехала вовремя.

«Смотри, как дышит Господь!»

— Мы ходили в больницу с Мариной и Ларисой. Какие это были замечательные сестры! На примере нашего монастыря они решили создать сестричество и помогать людям в Боровлянах. Приносить больным утешение было радостно. Чувство, что тебе есть ради чего жить и ты служишь людям, окрыляло.

Помню в детском онкодиспансере трех девочек. 12-летняя Юлия Патиевская писала удивительно глубокие стихи и твердо веровала в Бога. Ребенок был абсолютно уверен, что есть вечность и нужно жить дальше, несмотря на болезнь.

Молитва

Господь! Услышь мои молитвы,
До боли в сердце я кричу.
Устать боюсь я в этой жизни,
Дай крылья мне. Я полечу

Куда-нибудь. Где нет страданий,
Где дышится всегда легко,
Где нет ни капельки печали.
Туда, где ярко и светло.

Я знаю, что всему есть время,
И крылья дашь, придет лишь час,
Нести достойно буду бремя,
И твердо верю — слышишь нас.

Порою хочется, как в сказке,
Повиновением руки
Увидеть яркие все краски,
Порадоваться без тоски.

Еще две подопечные детского онкодиспансера — Ольга и Анастасия — были для нас примером в достойном несении скорбей.

Позже вместо этих детей Господь дал нам интернат и районную больницу. Детскую онкологию посещали уже другие сестры.

Интернат для детей из неблагополучных семей тоже располагался в Боровлянах, в нем жили дети от 2 до 15 лет. Мы общались, готовили их к Причастию, приносили апельсины, мандарины, сладенькое.

младенец ванночка

Мне запомнился один удивительный случай.

В интернате жил Вовочка — мальчик 7–8 лет. И такая в нем была доброта! Вовочка часто повторял: «Я так люблю свою мамочку! Так люблю свой дом! Мама за мной обязательно приедет!» Я спросила у воспитателя: «Действительно она приедет или как?» — «Или как…» А Вовочка всё строил планы.

В храме, куда мы приводили детей, было большое распятие Спасителя. Как-то мы пришли с Вовочкой к Причастию и стали перед распятием. Вдруг ребенок мне говорит: ʺСмотри, как дышит Господь! Он живой. Совсем живой. Он что-то говоритʺ.

Хоть я к тому времени уже побывала в Иерусалиме, не могла так глубоко прочувствовать, что происходило с Господом. А в тот момент благодать ребенка передалась и мне. Я по-другому посмотрела на распятие Христа. Наконец я увидела, что значит «быть как дети»…

цветы сестра милосердия