Подать записку в монастырь
О здравии или упокоении
Как крестились дети из детского дома
Богдану — шесть, он шустрый, никогда не сидит на месте, при этом очень умный, всё схватывает на лету. Роману — 11, он любит рисовать и собирать конструкторы. Камилле — 13, она «мамочка» для младших братьев, они — это все ее интересы.
Богдан, Роман и Камилла оказались в детском доме семейного типа «Истоки». А недавно крестились в нашем монастыре. Перед этим событием они сказали своей приемной маме: «Мы едем к Боженьке».
Крестной стала мама — воспитатель детского дома Наталья Каптюх, а крестным — волонтер, брат милосердия нашего монастыря Дмитрий Зверев.
«Я же детям слово дал!..»
Познакомился Дмитрий с детьми так. Еще до пандемии вместе с другими сестрами и братьями милосердия он приходил в дом-интернат для детей-инвалидов с особенностями психофизического развития и участвовал в паломнических поездках по святым местам Беларуси, которые организовывал для детей наш монастырь. Позже он познакомился с детьми из социально-педагогического приюта Минского района. В приюте находятся дети, которых временно изымают из семьи, скажем, когда родители пьют. Чтобы детей вернули, родители должны выполнить ряд условий и тем самым доказать, что они готовы меняться. Если мама с папой не исправляются, их лишают родительских прав, а детей определяют в детские дома семейного типа. Дима предложил брать в паломнические поездки и этих детей.
Вот в одну из таких поездок поехали Богдан, Рома и Камилла. Эти дети не вернулись из приюта в семью — их родители не справились и были лишены родительских прав. Братья и сестра попали в детский дом семейного типа «Истоки».
— В последнюю нашу поездку, а это был Жировичский монастырь, — рассказывает Дима, — когда дети уже знали, что им предстоит отправиться в детский дом, они подошли и попросили, чтобы мы продолжили с ними общение. Я пообещал, что попробую.
«Истоки» — это две территории с коттеджами, одна в Боровлянах, другая в Ждановичах. Каждый коттедж — это маленькая семья, дети и родители-воспитатели. Дети у родителей свои и приемные, и забота о них — это их работа. «Наши» дети поступили в Ждановичи.
— Время шло, я понимал, что «Истоки» — госучреждение, там есть директор, но не знал, как подступиться, — продолжает Дима. — Зашел на их сайт, нашел имейл и написал письмо. Отправил, а в ответ — тишина. Я написал еще несколько писем, но ответа не получил. И тогда я написал письмо в таком духе: «Возможно, вы считаете, что продолжать наше общение нежелательно, тогда будет честно просто сказать об этом. Меня попросили дети. Если скажете "нет", то я соглашусь…» Я понимаю директора: какой-то человек рвется к детям. Но я же не просто так, я же детям слово дал! Если бы мне сказали «нет», то тема была бы закрыта: мы сделали всё возможное, попытка была. Но после этого письма директор вышел на связь. Думаю, оно его зацепило. Он прислал контакты родителей-воспитателей, и мы стали общаться с детьми.
Через месяц-два мы с сестрой милосердия Татьяной Алябьевой поехали поздравлять директора учреждения с Рождеством и познакомились лично.
Мы организовали первую поездку, и так получилось, не специально, что это был Жировичский монастырь. В Жировичах дети попросили продолжить общение и сюда же организовалась первая поездка после перерыва… Так мы стали брать их с собой, а заодно предлагать участие в поездках и другим детям из детского дома.
«Ну когда мы поедем креститься?»
В одной из поездок Богдан, Роман и Камилла попросили купить им крестики. После очередного выезда — на этот раз в театр — волонтеры привезли детей домой и остались на чаепитие. Дима спросил у мамы-воспитателя, как она смотрит на то, чтобы крестить детей. Она ответила положительно. Директор как опекун тоже дал свое согласие: «Если дети сами хотят, то и я не против». А дети были «за».
— Дети всё время спрашивали: «Ну когда мы поедем креститься, ну когда?» — продолжает Дима. — Богдану в январе исполнилось шесть лет, и мы сначала думали крестить только Романа и Камиллу, но в конце концов решили спросить и у Богдана. И он сказал: «Я тоже хочу». Эти ребята всегда вместе, очень держатся друг за друга, особенно Камилла — заботится о братьях. Например, Роме 11, а он до сих пор не умеет завязывать шнурки. Богдан стеснительный и когда видит незнакомых людей, то закрывает лицо рукой, как будто прячется. Камилла во всем помогает братьям, часто обнимает их — сама забота. Наверное, это было еще до приюта, может, потому что были проблемы в семье…
Когда перед Крещением ребят попросили снять крестики, они их едва сняли. Потому что так крепко завязали. Видно, что не снимали. То есть сознательно надели и носили.
Дети удивительно легко простояли два часа таинства. Отец Сергий Фалей, который совершал Крещение, перед началом объяснил, что надо молиться и если все участвуют в таинстве, а не стоят в своих мыслях, то всё проходит хорошо. Наша троица отстояла без вопросов.
Окунались дети целиком. Роман и Богдан крестились со своими именами, а вот Камилла в Крещении стала Ксенией. За неделю до события мы ездили в Свято-Ксениевский монастырь в д. Барань, и после этой поездки дети окончательно решились. Поэтому Ксения.
После Крещения все поехали к детям домой, где уже был накрыт стол и ждал торт. Дети взахлеб делились пережитым с другими, перебивая друг друга. «А я вот так дышал!» — говорил Богдан и показывал как.
— Детям было очень интересно, особенно погружение в купель, они не боялись, — делится своими впечатлениями мама-воспитатель Наталья Георгиевна Каптюх. — До этого я была крестной мамой два раза и это было так: ну пришли, крестили, постояли, ушли. Таинство длилось от силы полчаса, а сейчас мы провели в храме два часа. Видно было, что батюшка «болеет» за это действие: подробно рассказывал и объяснял, почему, для чего и как человек должен себя вести во время Крещения, пояснял каждое действие. Я, если честно, сама так подробно этого не знала. И дети это услышали и поняли. Вот спроси у них сейчас, и они скажут, как должно быть правильно.
Бывает, дети что-то спрашивают у меня про веру, допустим: «А Боженька на небе? А что Он делает? А Он нас видит? А если мы что-то плохое делаем, Боженька видит? Как Он нас может наказать?» Я как могу им рассказываю.
— У меня есть еще крестные дети, — говорит Дмитрий Зверев, — но там всё было по-другому, скорее, для галочки. Тогда я еще не понимал всей ответственности этой роли, а когда начал понимать, то долго отказывался. Отец Сергий Нежборт на подготовительной беседе перед таинством говорил про ответственность и про то, что, даже если не будет получаться приводить детей в храм, что-то не будет складываться, их всё равно надо крестить и уповать на Бога, Он управит как-то.
Конечно, я молюсь за крестников. И не только за них. Когда в храме на акафисте по понедельникам и пятницам поминают детей, я мысленно называю всех ребят, с которыми когда-то общался.
Интересно, что у меня нет желания «тянуть» к вере и в храм своих первых крестных детей, а вот этих есть. Наверное, потому, что у них самих есть это желание.
На моей памяти это первый случай Крещения детей из приюта. Есть еще трое детей, которые потихоньку меняются. Как только они появились в приюте, мы их взяли в поездку. Рассказываем в храме про иконы, а девочка говорит: «А зачем это всё? Бога же нет». Думаю, это из-за сложной ситуации в семье. Прошло несколько месяцев, мы привозим детей в монастырь, они уже и крестятся, и прикладываются к иконам, хотя пока не крещеные. Если они попадут в «Истоки», мы по возможности предложим им креститься.
Дети в поездках меняются. Это видно по их отношению к храмам, святыням: если в начале они не знают даже, как заходить в храм, креститься, и не понимают зачем, то в дальнейшем делают это сами и уверенно.
— Мы каждый раз напоминаем, что, перед тем как приложиться к святыне, нужно постоять, подумать, что ты хочешь от этого обращения, чтобы это было не машинально, — говорит Дима. — Например, один мальчик всегда говорил, что Бога нет. А теперь просит, чтобы я приподнял его приложиться к иконам.
— Эти поездки точно не проходят зря, — подтверждает Наталья. — Дети с Димой раньше ездили в храм и были под большим впечатлением. Когда они приезжают, им становится интересно, и они впитывают всё, как губка, какие-то фразы батюшки даже могут потом цитировать. Значит, они не просто так стоят, они слушают и что-то чувствуют. Еще их очень впечатлило подворье, где они катались на лошадях, они о нем взахлеб рассказывали.
— Нет ли у Романа, Богдана и Камиллы обиды на Бога, что у них сложилась такая ситуация в семье? — спрашиваю я Наталью.
— На Бога нет. Но Камилла очень переживала, часто плакала. Она думала, что мама ее заберет, потому что мама звонила и всё время ей об этом говорила. Когда я узнала о лишении родителей прав, то позвала девочку, мы с ней обнялись, и я сказала: «Камилла, я знаю, это очень больно, но я тебе хочу сказать, что твоя мама тебя не заберет. Это тяжело, но этим надо переболеть, и тогда тебе станет легче жить. У мамы была возможность, но она не захотела менять свою жизнь. Может, когда ты вырастешь и захочешь свою маму видеть, тогда да».
Конечно, для каждого ребенка мама есть мама. Где-то месяц эти ребята ходили и как ежики поглядывали на меня, называли на «вы». Первым меня назвал мамой Рома: пришел в комнату, стесняясь, глаза опустил, позвал «мама». А потом и Богдан, и Камилла за Ромой. Честно, очень приятно. Потому что это еще надо заслужить. Мы никогда не говорили детям, что они должны называть меня мамой, это их выбор и решение. Заставить их точно нельзя…
Впереди у детей первые Исповедь и Причастие. Мама Наталья говорит, что они этого очень ждут. Да, они отделились от родной семьи, но обрели любящего человека, которого теперь называют мамой, и Отца, Который никогда не предаст.
Беседовала Ольга Демидюк
Фотографии Максима Черноголова
01.03.2022
