«Немножко взбодрились»: репортаж с Крещения, особый колорит

— Я готовилась к этому событию весь год, а сейчас понимаю, что не могу, — девушка в цветном платке греет руки у бочки с костром и постукивает валенками друг о друга.

— Запомни, чем больше препятствий, тем больше получишь благодати. Потом будешь благодарить Бога, — говорит ей мужчина с седой бородой. — Когда ступишь ногами в воду, не паникуй, сразу молись. Не думай. Ты запомни — это подвиг.

— Я подумаю, — говорит девушка и кутает руки в пуховой платок.

На мужском подворье в деревне Лысая Гора весь день кипела работа — братья помогали организовывать праздник. Бензопилой пилили лед в озере, чтобы сделать «иордань» в форме креста, из выпиленных кубов складывали фигуры. Рубили дрова для бочек с костром и обогрева юрт-раздевалок — сестринской и братской. Делали деревянный забор-ограждение озера. Развешивали гирлянды и устанавливали фигуры ангелов. «С утра самого работаем. Закончили, чтоб вам не соврать, в пять вечера. Я не один, нас много помогает — 12 человек на этом участке», — говорит брат Марат. Он делает деревянный «мост» к проруби и пробует его на прочность, нажимая ногой.

Вот-вот приедет автобус после ночной службы в монастыре. Нужно успеть всё подготовить для молебна и окунания людей. Стучит топор, чувствуется запах свеженаколотых дров, из колонок доносятся песнопения и колядки, из труб юрт вьется дым. Привозят рулоны сена, и братья устилают им землю. От этого становится особенно уютно и тепло. «Какой запах! Я так люблю запах сена!» — говорит девушка в лыжных штанах и ушанке.

— Окунаться? Я?! Я что, смерти хочу? В 60 лет — это смерть, — громко и категорично говорит мне один брат.

А вот брат Марат будет окунаться. «Как зачем? Нагрешил, может… грехи какие. Я, конечно, лоб не расшибаю, что такой верующий… Кто крестил Русь? Вы историю знаете? Вот. И надо окунаться. В Иордан зачем люди окунались? Вот».

Брат Дима вешает гирлянды на забор. У него карие глаза, ему 26 лет. На подворье он пару месяцев. Говорит, что сам попросился здесь помогать и совсем не устал, почему-то здесь всё больше и больше чувствует бодрость. Раньше его «всё это Православие» не волновало. Был сиротой, по его словам, совсем не ценил себя, с детства имел проблемы с алкоголем — «затянуло конкретно». «Запуталось…» — говорит Дима, и я не сразу понимаю, что речь идет о гирляндах.

Он будет окунаться первый раз в жизни, очень ждал этот праздник. «Это будет мое самое лучшее событие в жизни! Ну а что? Оно дает бодрость, силу, тем более в святой воде! В кого мы верим, если не в Бога? Да, бывают сомнения в жизни, обстоятельства, которые тебя тянут вниз, а вера в Бога дает возможность приобрести жизнь нормальную. Для меня сегодня праздник, начало новой интересной жизни. Не страшно. Если все могут, все довольные, бодренькие выходят, думаю, ничего такого страшного в этом нет».

Несколько парней греют руки у бочки. Они приехали из Минска именно на подворье, потому что здесь им «спокойнее и приятнее, людей меньше».

— Я не буду окунаться, я только посмотрю, — говорит парень в черной шапке.

— Да я в принципе не религиозен… — говорит второй парень и прижимает к себе пакет с полотенцем.

— Да ладно, когда еще на такое попал бы? — замечает ему третий.

— Никогда. Я балдею, — соглашается второй.

К костру подходит монахиня, подстилает сено под ноги девушке, которая боится окунаться:

— Ты сейчас не думай о страхе. Ты думай о Боге. С каким настроем зайдешь, так и будет: со страхом и неверием или призывая имя Божие. И тогда, окунаясь, умрешь, а выныривая — воскреснешь.

***

— Как надо, «Во имя Отца»? Затем окунуться, так? — парень в клетчатых штанах и в шапке с помпоном крестится и приседает.

— Да ты всё забудешь от стресса! Сделай хоть как-нибудь, — говорит ему друг.

Парень не сдается и проводит репетицию погружения целиком, даже делает в воздухе гребки: «Я уже мысленно плыву». Затем растирает свои руки, делает зарядку: «Я не особо боюсь на самом деле (приседание)… Думаю, вода не такая уж и холодная (приседание)… Знаешь, тут же девушки собираются нырять, теперь совсем стыдно не решиться (приседание)…»

Наконец, собирается народ, приезжают священники. Отец Андрей Лемешонок служит молебен и освящает воду. Время — 4:50. После освящения — небольшое напутствие духовника: «Братья и сестры, водя освящена, купель готова для тех, кто хочет освятиться, очиститься, омыться и начать новую жизнь, потому что в нашей жизни много неправильного, много того, что нужно нам с вами поменять. Поэтому мы хотим, чтобы Господь укрепил нас. И чтобы в этом году, который недавно начался, было больше сделано для духа, а не для плоти. Вот сейчас мы будем окунаться и совершим малое понуждение себя, вода же не теплая, она немножко холодная. Я думаю, это нас немножко взбодрит. С праздником!»

Один из братьев вылавливает сачком тонкий слой льда в «иордани». Отец Андрей окунается первый. Пока он снимает облачение, в толпе раздаются сочувственные возгласы: «Ой-ой, батюшка, как же вы?», а в небе над прудом стреляет салют. После батюшки в очередь к купели гуськом выстраиваются мужчины из братской юрты. Они подбадривают друг друга песнопениями. Идут туда — дрожат, всё тело сжато. Обратно — с улыбкой, прямой спиной, неспешно, как будто из теплого джакузи. Про впечатления все как один говорят: «Бодрые!»

— Как? Прекрасно! Я каждый год окунаюсь!

— Не холодно!

— Вообще классно!

— А как заставить себя, если хочется и страшно? — останавливаю я мужчину на пути в братскую юрту после окунания.

— Для начала надо приехать сюда, а потом просто идти и всё. И думать: «Бог поможет». Мы, когда в очереди в купель стояли, пели вместе. Я пел, как солдаты кричат «ура», со всей силы. Иначе я бы, наверное, не дошел. Я уже лет 15 окунаюсь. А сейчас всё класс! Не холодно!

— Холодно, — говорит девушка в сестринской юрте. Тут сестры выжимают полотенца, просушивают вещи. — Холодно, но хорошо!

В это время братья разливают всем окунувшимся горячую уху. И угощают чаем с пирожками.

— Понимаешь, мозг дает сигнал — не окунайся, а ты наоборот — берешь и окунаешься, — рассказывает парень со стаканом чая в руке, как уже бывалый и опытный, девушке рядом.

— Вы молились, когда заходили в воду? — спрашиваю я у другого парня.

— «Господи, помилуй меня грешного». Можно пасхальный тропарь петь: «Христос воскресе из мертвых, смертию смерть поправ» — помогает очень, греет сразу. Вода становится как кипяченая.

Парень стоит в расстегнутой куртке, как будто действительно совсем разгорячился:

— Да просто уха горячая!

— А что чувствуете после окунания?

— Легкость.

— Может, это как от обычного закаливания?

— Кто как к этому относится. Если окунаешься без общения с Богом, то погружение будет как зарядка, но если понимаешь, что делаешь это ради Бога, то будут другие ощущения. И в этот момент ты понимаешь, почему ты здесь, а не на диване, скажем.

Один парень становится на фоне купели и просит записать его на видео. На камеру телефона говорит, что окунался первый раз. Бодр, весел, чувствует обновление, хоть и окунался без головы. На следующий год категорически обещает это исправить.

Девушка в валенках и платке, которая боялась окунаться, собирается уезжать. Ее догоняет знакомый и вдохновленно спрашивает: «Ну как?», ожидая, что после его напутствия она точно окунулась.

— Нет, не смогла, — с интонацией извинения говорит девушка. — В следующем году точно!

— Эх… жаль, — расстраивается знакомый, а потом добавляет хитро и с улыбкой: — А зачем следующего года ждать? Еще 10 дней можно!

Девушка ничего не обещает.

— Нет, страха у меня нет, — рассказывает женщина после окунания. Я уже лет 10, наверное, окунаюсь именно на подворье. Здесь какой-то магнетизм, что ли. Мне нравится именно ночью окунаться, я тогда ближе чувствую Бога.

— Когда идете в купель, о чем думаете?

— Чтобы смылись грехи: «Господи, очисти, спаси и сохрани». После окунания такая легкость появляется (улыбается)… Одна монахиня сказала: «Чистота какая-то…» Я раньше не понимала этого, а теперь действительно чувствую эту чистоту.

«Вы сейчас постарайтесь не просто стоять, а участвовать в молитве, — говорил отец Андрей перед молебном, — чтобы мы все единым сердцем и устами совершили этот чин освящения воды и чтобы мы все были причастники той радости, которую Господь принес в этот мир, открыв человеку тайну Богоявления».

Из трубы печки в юрте клубится в небо белый пар. Рядом стоят деревянные фигурки ангелов с трубами. Из колонок звучит песня. Дым, пригибаемый ветром, касается ангелов и как будто выходит из их труб, сливается в их песнь. Белые нити дыма похожи то на птиц, то на крылья, то на облака. Под музыку они летят выше, туда, где в небе медной монетой висит полная луна. И в этом тонком трепетном действе видно, что причастниками радости этой ночи становятся и этот воздух, и небо, и земля.

Одна из сестер в юрте сказала всем громко: «Девчонки, молодцы! Всех поздравляю! Какие же мы счастливые! Да вообще! Всех с праздником!»

С праздником нас всех!