Дорогами любви и страдания (часть 2)

В период турецкого владычества монашеская традиция на территории Сербии была практически утрачена. После революции 1917 года цвет русской интеллигенции, преследуемый новой властью, покинул Россию и прибыл в Сербию. Среди русских эмигрантов было немало иноков и священников, благодаря которым началось возрождение сербского монашества.

Большой духовный вклад в восстановление иноческой жизни внес схиархимандрит Амвросий (Курганов), подвизавшийся в сербском монастыре Мильково. Рассказывает секретарь епархиального управления Жичской епархии Сербской Православной Церкви, аспирант Общецерковной аспирантуры и докторантуры имени святых равноапостольных Кирилла и Мефодия архимандрит Дамиан (Цветкович).

От Оптиной до Милькова

— Схиархимандрит Амвросий, в миру Владимир Зиновьевич Курганов, родился 1 (14) января 1894 года в селе Говорово Саранского уезда Пензенской губернии в семье потомственного священника — Зиновия Курганова. Сохранилось имя его деда-священника — Симеон Курганов, а также матери — Любовь. Мать умерла рано, и детей воспитывала няня; известно, что у Владимира был брат, который покончил жизнь самоубийством.

Владимир учился в Краснослободском духовном училище, затем до 1912 года — в Пензенской духовной семинарии, которую не окончил, поступив на историко-филологический факультет Варшавского университета. Во время учебы в университете он встретил своего первого духовника — протоиерея Константина Коронина, который, хотя и недолго руководил духовной жизнью Владимира, научил его Иисусовой молитве. Через какое-то время отец Константин перепоручил свое духовное чадо епископу Вениамину, который тогда был в Твери. Общение с новым духовником продолжалось недолго: когда началась Первая мировая война, Владимир ушел работать в санитарный отряд («летучку»), где, по рассказам очевидцев, самоотверженно трудился, ухаживая за больными и ранеными.

Когда в 1914–1917 годах Варшавский университет был эвакуирован в Ростов-на-Дону, студенты, в том числе и Владимир, по высочайшему повелению, были отозваны для завершения обучения. В эти годы Владимир Курганов обучался не только наукам, но и духовному деланию под духовным окормлением приходского священника отца Иоанна, глубоко верующего и сострадательного человека.

Владимир Курганов окончил университет накануне Февральской революции. В Ростове он, будучи монархистом и патриотом, принимал активное участие в демонстрациях за победоносное окончание войны. Примерно в то же время он ездил домой и учился у простых монахов отношению к ближнему, умению жить по-христиански в сложных обстоятельствах начала XX века.

Находясь на юге страны, Владимир недолгое время жил в Свято-Григорьевском Бизюковом монастыре Херсонской епархии. Но, не найдя там того, что искал, отправился в Москву, чтобы получить военное образование.

Окончив московское Александровское военное училище, он стал фельдфебелем. В октябре 1917 года принимал участие в обороне Кремля. В Кремле он встретился с архимандритом Вениамином, который познакомил его со своим духовником архиепископом Феофаном Полтавским. После поражения белых сил Владимиру Курганову удалось уехать из Москвы в Оптину пустынь. Поскольку он был в военной форме и без документов, его с трудом пустили в монастырь, разрешив остаться только на одну ночь.

 Наутро его приняли послушником и в скором времени назначили на послушание в Оптинский скит. Он проходил послушание у требовательного монаха-садовника отца Иова. Говорили, что тот, кто сможет работать у него, станет монахом. 

Духовным развитием послушника Владимира руководили старец Нектарий и скитоначальник отец Феодосий. После революции Владимир Курганов остался послушником в Оптиной пустыни, и его духовным отцом стал игумен Феодосий Оптинский. В Гражданскую войну воевал на стороне Белой армии, был тяжело ранен. Затем эмигрировал в Константинополь, после чего попал в Сербию, в Мильков монастырь. Он оставил неизгладимый след в церковной и общественной жизни этого монастыря.

Мильков монастырь

— Свое настоящее название Мильков монастырь получил во второй половине XVIII века, более раннее его название — Буковица. Кем был основан монастырь Буковица, доподлинно не известно, некоторые считают, что деспотом Стефаном Лазаревичем (однако это не более чем предположение).

Первый письменный документ, в котором упоминается монастырь Буковица, — «хрисовула» (грамота) князя Лазаря, датирован 1374 годом. Из документа известно, что князь даровал монастырю Раваница подворья, среди прочих упоминается «Буковица брод на Гложанах на реке Морава».

Известно, что около 1420 года в монастыре Буковица работала школа писцов. Поскольку никаких данных за XVI и XVII века (время турецкого правления) о монастыре нет, можно предположить, что обитель была разрушена и сожжена. В 1787 году монастырь был восстановлен на средства Милько Томича, купца из села Гложане, в честь которого и получил свое название — Мильков. В преклонном возрасте Милько проживал в монастыре, где и был похоронен. Очевидно, во время повторной турецкой оккупации монастырь был разрушен и сожжен, его восстановление началось около 1820 года.

В XX веке Мильков монастырь стал местом русско-сербского монашеского симбиоза. В 1914–1915 годы братство обители состояло только из двух человек — иеромонаха и иеродиакона.

Старец Амвросий (Курганов)

— Возрождение монашеской общины Милькова монастыря связано с архимандритом Амвросием (Кургановым) († 1933), подвизавшимся здесь с 1926 года.

 Старец Амвросий собрал вокруг себя большое братство, состоявшее как из русских беженцев, так и из сербов. Больше всего, по словам его биографа, он радовался возрастанию взаимной любви в монастырском братстве. 

Это особенно видно из описания жизни в монастыре и монастырского типикона. В обители ежедневно совершалась святая Божественная литургия и строго соблюдался ежедневный богослужебный цикл. Братия пели на двух клиросах, попеременно византийские и сербские песнопения. Иногда старец Амвросий сам руководил клиросом или служил церковным канонархом. Он часто совершал богослужения и произносил проповеди (чаще всего о неосуждении и любви). Его очень волновала активная литургическая жизнь братьев. Он часто побуждал их приобщаться Святых Даров. В тех случаях, когда кто-то объяснял отказ от частого приобщения своим недостоинством, он учил подходить к Чаше, говоря: «О, Господи, какой я недостойный».

Вне богослужения монахи-иконописцы, пришедшие из Валаамского монастыря, учили сербских монахов иконописи, старец Амвросий занимался переводом произведений святых отцов. В трапезной всегда читались жития святых и «Добротолюбие». Старец поддерживал братские отношения с митрополитом Антонием (Храповицким), епископом Феофаном Полтавским и иеромонахом Иоанном (Максимовичем), будущим святителем Иоанном Шанхайским.

Воспитанный на исихастской традиции Святой Горы, пришедшей через cвятого Паисия Величковского и его учеников в конце XVIII века и восстановленной в Оптинском монастыре, старец Амвросий был ревностным молитвенником. Один из тех, кто лично знал старца Амвросия, писал: «Он не писал книг, он не произносил речей, он редко проповедовал, но своей любовью, которая излучалась из всего его существа, он покорял нас больше, чем все речи и книги, которые мы слушали и читали».

Об этом свидетельствовал и старец Фаддей Витовницкий, подчеркивая, что у старца Амвросия был дар непрестанной Иисусовой молитвы. Будучи послушником в Мильковом монастыре, он имел возможность лично познакомиться со старцем Амвросием и оставить о нем такое воспоминание:

 У старца архимандрита Амвросия я видел, что он правильно понял, что Господь хочет, чтобы мы превратились в любовь. У него царила любовь [мир и радость в Святом Духе]. 

Благотворное влияние старца Амвросия, проводника Оптинской традиции, на старца Фаддея видно и из его прямых свидетельств, и из записанных им духовных наставлений старца.

О жизни в обители писал в своих мемуарах и будущий богослов монах Киприан (Керн), который прожил в монастыре Мильково с Пасхи 1926 года до Страстной недели 1927 года: «С точки зрения чистого аскетизма всё было хорошо и спасительно». Свидетельство о. Киприана особенно ценно, поскольку он настороженно относился к монастырской жизни: его мучили «ужас монашеской жизни», «необразованный физический труд», «среда, полная неграмотных людей», чья сфера интересов была «ежедневный стол, новости монастыря и о том, кто служит завтра».

Окончание следует…

Источники:

1. Сухова Н.Ю., «Наше мировоззрение должно быть евхаристично...»: Памяти архимандрита Киприана (Керна) // Филаретовский альманах (2012).
2. Архиепископ Антоније Медведев, Млади Старац, Београд –Шибеник: Истина, 2010.
3. Др Јустин Сп. Поповић, Достојевски о Европи и словенству, Ваљево, манастир Ћелије, 1995.
4. Старац Тадеј Витовнички,Мир и радост у Духу Светом, Београд: Образ светачки, 2011.
5. Епископ Хризостом, Тихи глас, Београд: Свети Архијерејски Синод СПЦ: 1991.
6. Радован М. Пилиповић, Српска православна црква и руска емиграција (1920–1940).
7. Бело емиграција у Југославији 1918–1941, том I–II, приредили др Тома Миленковић и др Момчило Павловић, Београд 2006.
8. Правила женског хришћанског покрета, Београд 1936.
9. Милојко Веселиновић,Српске калуђерице, Београд 1909.
10. Голгота Христове Русије — страдање Руске цркве под комунизмом, Цетиње 1999.
11. Богдан Лубардић, ЈустинПоповић и Русија — путеви рецепције руске филозофије и теологије, Нови Сад, 2009.

Дорогами любви и страдания (часть 1)>>

23.12.2021