«Служишь Богу — полюби ближнего» (часть 1)

Сестра милосердия Наталья Кургасова трудится в монастыре больше 15 лет. Ее послушание — встречать людей в церковной лавочке, помогая советом и добрым словом, и заботиться о подопечных патронажной службы. «Сестры — орудие в руках Божиих, — говорит Наталья. — В жизни мы обычные слабые люди, но Господь действует, и многие через монастырские лавочки, заботу и любовь сестер, которые ухаживают за престарелыми на дому, приходят к Богу…»

«Моего прадеда убили за веру»

— В детстве я часто гостила в деревне у дедушки с бабушкой в Борисовском районе. Дед мой прошел Финскую и Отечественную войны, имел и ранения, и ордена. Когда дедушка садился кушать, я видела, как он шепотом что-то читал и водил перед собой перстами. Спрашивала у бабушки: «Что он делает?» И слышала в ответ: «Дедушка, внученька, молится».

Бабушка моя из семьи старообрядцев. Неподалеку от русской деревни, где жили ее родители, была большая старообрядческая община. Когда начались гонения, семья переехала в Беларусь. Здесь и случилась беда. Бабушка рассказывала, что ее отца прямо в огороде убили бандиты. Спустя много лет от старушки Марии, глубоко верующего человека из той же деревни, я услышала другой рассказ:

 "Прадеда твоего Андрея, Наташа, в 20-е годы убили за веру. Как Христу, ему вбивали в руки и ноги гвозди". К сожалению, подробностей той страшной трагедии уже никто нам не расскажет… 

В детстве я спрашивала у бабушки: «А ты в Бога веришь?» — «Верю, внученька, но никто меня молитвам не научил. Ничего не знаю, кроме одного — Бог есть».

Помню у бабушки образ в красном углу. Сегодня мне кажется, что это была Страстная икона Богородицы. Оклад для нее был сделан из фольги. Я не видела, чтобы бабушка молилась, но Бога она вспоминала часто: «Божечка мой, Божечка». Не думаю, что это было всуе, наверное, такой была ее простая молитва…

Деревня наша была в 7 км от места, где сегодня стоит Свято-Ксениевская обитель. Помню время, когда в Барани на месте монастыря был лес и висела табличка: «Берегите лес». Мы немного проходили вглубь и попадали в часовенку, по-моему, она была освящена во имя святого Георгия Победоносца. Бабушка Мария рассказывала: «В богоборческие времена в округе не было церквей. В войну наши женщины бегали в эту полуразрушенную часовню и молились за мужей, которые были на фронте, и детей».

Ребенком я много времени проводила в деревне. Случалось, гуляла в том месте, где сегодня стоит монастырь. Кто бы мог подумать, что спустя годы там построят обитель! Не знаю, есть ли сегодня в лесу часовенка…

«Мы идем тебя крестить!»

— Ребенком я была некрещеным, выросла в обычной рабоче-крестьянской семье. Крещение приняла в 16 лет. Было это так. В советские годы старшеклассников отправляли в трудовые лагеря. В таком лагере началось наше общение с Леной Лысенковой — девочкой из параллельного класса. Лена ходила в длинной юбке и часто что-то читала. Мы разговорились, и я спросила: «Что ты делаешь?» — «Молюсь…» И она показала переписанные от руки молитвы. Помню, как мне было интересно. Я никогда не встречала людей, которые по-настоящему молились.

Как-то Лена спросила: «Ты крещеная?» — «Нет». — «Приезжаем в Минск и сразу идем тебя крестить!» Я не придала значения ее словам. Но мы возвратились в столицу — и рано утром, я даже еще спала, приходит ко мне Лена: «Ну что, ты готова?» — «К чему?» — «Мы идем тебя крестить!» Она берет меня за руку, ведет в кафедральный собор, и я принимаю Крещение.

Помню, как вышла из храма. Был солнечный день. Я села в троллейбус. Два парня восхищенно смотрели на меня и говорили: «Какая красивая девушка!» А я никогда не отличалась какой-то особой внешностью. Думаю, они тогда видели во мне красоту Божией благодати.

 В тот день я родилась во второй раз, это было преображение после Крещения. У человека три дня рождения: он рождается в земную жизнь, от воды и Духа в таинстве Крещения и для вечности, умирая в земной жизни… 

«Моя дорога к храму была долгой»

— Крестилась я в 1987 году, но в Церковь не пришла. Изредка могла зайти в храм и поставить свечу. Получала какое-то утешение и успокоение.

Иногда людей, которые время от времени приходят в храм, осуждают, называя «захожанами». Но ведь это путь человека. Пусть сегодня он зашел поставить свечу, главное — переступил порог. Может быть, для него и это подвиг, Господь его принимает. Что будет завтра, мы не знаем: и последние могут стать первыми, и первые — последними…

Человек обращается к Богу, когда уже нет надежды на людей. У каждого рано или поздно наступает такая минута. И Господь действует. Помощь приходит, откуда не ожидаешь. Просто ты в сердце понимаешь, что это Его действие, Он всем движет, Он всё меняет — человека, отношения, обстоятельства.

Моя дорога к храму была долгой — через скорби, страдания, потери близких людей. Муж был очень неблагополучный. Конечно, как и в каждом человеке, в нем было много хорошего. Господь положил мне на сердце увидеть его лучшие черты и дал любовь к этому человеку. Но были и тюрьма, и страсть к винопитию, а в прошлом и наркотики…

«Не больше ли душа тела?»

— В монастырь я впервые приехала из любопытства. Поднялись со знакомой в Елисаветинский храм. Там почти не было икон, еще белые стены.

Начинается богослужение. Выходит священник (это был отец Валерий Захаров) и читает молитву перед исповедью. Люди подошли ближе к батюшке, и я стала неподалеку. После молитвы отец Валерий сказал слова, которые показались мне очень страшными:

 "Тело свое мы моем каждый день, холим, лелеем, очищаем, украшаем. Почему же мы о душе не заботимся? Не больше ли душа тела? На ней ведь оседает пыль и с годами образуются целые пласты грязи. Их очень тяжело счищать. Эта грязь притягивает новую…" 

Вдруг я поняла, почему в моей жизни всё так сложно и ничего не меняется. Оказывается, в душе много грязи, и от нее надо избавиться. В тот момент я не знала, что такое Исповедь и Причастие, но Господь привел в монастырь, и эти слова тронули мое сердце.

Подхожу к аналою и говорю отцу Валерию: «Батюшка, я не умею исповедоваться…» — «Ты чувствуешь, что у тебя много грехов?» — «Да, я это знаю». Видимо, по Божиему действию я начала говорить, совершенно четко называя смертные грехи. Батюшка выслушал, задал какие-то вопросы, после чего накрыл епитрахилью.

От аналоя я отходила в другом состоянии. Словно выросли крылья, и я освободилась от невидимого груза.

«Потрудись для Бога и ближнего»

— Помню, как после исповеди спустилась в Никольский храм. В церковной лавочке несла послушание монахиня Евгения, тогда еще послушница София. Я подала записочки и сказала: «Матушка, а я исповедовалась». — «Очень хорошо. Теперь надо причаститься». — «А что это такое?» И я купила брошюрку, из которой узнала о таинстве Причастия. Но к Чаше сразу не пошла…

Вскоре вновь пришли скорби, и я стала интересоваться всем, что связано с Церковью. Покупала какие-то брошюры и книги, время от времени ходила на богослужения. Не могу сказать, сколько времени прошло перед очередной исповедью и первым Причастием, но, слава Богу, это произошло.

Готовясь к таинствам, я вычитывала каноны. Они казались мне невероятно длинными и сложными. К Богу был вопрос: «Господи, зачем это всё? Я ведь ничего не понимаю…» Помню, как, благословляя меня читать Псалтирь, отец Валерий ответил на похожий вопрос:

 "Читай Псалтирь. Ты не понимаешь, а бесы трепещут. Идет брань, нужно бороться. Ты трудишься для себя, чтобы покушать, одеться? А эти труды для Бога. Хочешь, чтобы Господь тебе помог, — потрудись не для чрева, а для Бога и ближнего" 

В то время мне казалось, что мое положение невыносимо — двое маленьких детей, пьющий муж. Сейчас понимаю: Господь не по силам креста не дает. По мере духовного возрастания, когда мы закаляемся и укрепляемся, задачи становятся труднее.

Мой муж попадал в тюрьму. Я осталась одна с детьми. Работала проводником на железной дороге. У людей этой профессии вся жизнь на колесах — неделю в рейсе, 4–5 дней дома. Дети родителей не видят.

В Петропавловском соборе после акафиста у иконы Божией Матери «Неупиваемая Чаша» в первый день Рождественского поста подхожу к отцу Андрею Лемешонку и говорю: «Батюшка, возьмите меня в монастырь на работу. Я проводница, мужа посадили в тюрьму, маленькие дети будут расти без папы и мамы». Батюшка не задумываясь сказал: «Приходи». Но я сама еще долго не решалась, думала о материальном. У меня были рейсы в Санкт-Петербург, Москву — зарплата хорошая, еще и подработать можно. Но деньги эти как приходили, так и уходили: чем больше старалась заработать, тем больше утекало…

Благословение на послушание в монастырь я получила 28 ноября 2005 года, а пришла спустя три месяца. Еще несколько раз к батюшке прибегала и переспрашивала: «Точно возьмете?» — «Точно. Я же сказал, приходи».

«Может ли слепой водить слепого?»

— Кому-то Бог дает главу семьи, на которого можно положиться, а мне главой был Господь: и помогал, и всё устраивал. Муж был моим третьим ребенком. Помню момент, когда было невыносимо тяжело, я пришла к отцу Андрею и объявила ему, что больше не буду терпеть мужа и намерена с ним развестись. Батюшка не благословил: «Терпи и продолжай за мужа молиться, надо еще побороться за его душу. Володя твой в страстях, но он добрый. В жизни ничего хорошего не видел, кроме тюрем, наркотиков и алкоголя. Иногда, чтобы взлететь, надо очень низко пасть и осознать свое бессилие». И я несла свой крест до конца, не разводилась, пока муж не упокоился.

 Долгое время я думала, что сама смогу привести мужа в храм. Не понимала, что нужно просто молиться. Может ли слепой водить слепого? Господь всё Сам управит… 

Спустя много лет, после нескончаемой цепи негатива — тюрьма, больницы, безденежье, — муж все-таки пришел к Богу. Конечно, в свою меру: радикально не поменялся, но тот факт, что он больше чем полгода жил на подворье, два раза в неделю причащался, ходил на акафист «Неупиваемая Чаша», уже о многом говорит. Думаю, для мужа это был немыслимый труд. Приходилось постоянно переступать через себя, понуждая к молитве и посещению храма. А потом мужа убили… Наверное, Господь увидел, что душа его дальше развиваться не будет, и забрал.

Через всё это надо было пройти. Вероятно, по-другому нельзя. В моменты, когда мне приходилось особенно сложно, хотелось кому-то рассказать, снять с души тяжесть. Помню, прихожу на исповедь к отцу Валерию (он мне казался самым добрым) и жалуюсь на мужа. А батюшка мне говорит: «Ты чьи грехи исповедуешь? За собой смотри. Ты должна мужу спасибо сказать, что через него, такого сложного человека с непростой судьбой, в храм пришла. В ноги ему должна поклониться, что сейчас не где-нибудь в ресторане, а в храме стоишь и слезами обливаешься, с Богом разговариваешь…»

Продолжение следует…

Беседовала Дарья Гончарова

Фотографии Игоря Клевко

24.11.2021