«Знаю и чувствую, что Господь меня оберегает»

Юля выросла в детском доме — ее родителей лишили родительских прав за выпивку. После детдома она получила специальность, вернулась в родительский дом и… однажды не выдержав домашней ругани, уехала искать работу в Минск. А дальше были жизнь на вокзале и отчаяние.

Как Юля попала на женское подворье нашего монастыря и сумела простить родителей? Читайте в нашем материале.

«У меня жизнь пошла наперекосяк…»

— Мне 26 лет, я среди всех тут самая младшая, — рассказывает Юля.

Сегодня она вместе с другими сестрами собирает камни на перепаханном поле.

— Меня здесь все жалеют. Но я сама выполняю послушания, которые мне поручают. Я всё на лету схватываю, мне объяснили — я пошла делать.

 

У меня жизнь пошла наперекосяк. Просто-напросто у меня жизнь была нелегкая. Родители сильно выпивали. До 12 лет я с ними жила, а потом потеряла свою родную младшую сестру. У нее с рождения был порок сердца, и она умерла прямо на операционном столе. После этого родители стали пить еще больше. Я сама из деревни, из Клецкого района. Через несколько дней после похорон сестры меня забрали в Клецкий детский дом, где я росла и воспитывалась. А ходила я в среднюю школу со всеми, окончила 9 классов.

За то время, что я проживала в детдоме, родители меня навещали только два раза. Они думали уже не про меня, а про алкоголь, им только это и надо было. Про меня они забыли совсем.

Крещение

— В детском доме к нам приезжали семинаристы из Жировичской духовной семинарии — они помогают детям в детских домах. Один из них (он уже был священником) предложил меня крестить. Я согласилась. Мне было 14 лет.

Семинаристы забирали меня на летние каникулы в Жировичский монастырь, там я ходила в храм, исповедовалась, причащалась. После Крещения мне подарили детскую Библию. Я читала ее, картинки смотрела, всё запоминала, всё в себя вбирала, как губка. Священник, который меня крестил, научил меня молитве «Отче наш». Он объяснил, как ее правильно произносить, что она означает. Я с детства боюсь грозы. Летом, когда начинает сильно греметь, я иду и про себя читаю эту молитву. А если никого нет, могу вслух читать. И тогда мне не страшно. Знаю и чувствую, что Господь меня оберегает от всего.  

 

После школы я поступила в Клецкий сельскохозяйственный профессиональный лицей, училась там три года, получила специальность штукатура. После окончания в 17 лет стала работать, а жить вернулась к родителям. Наша деревушка маленькая, уже вымирает, остаются только старики, работы нет. Я ездила на работу в соседнюю деревню, в колхозе работала. Собирала камни, убирала, белила — любую работу, которую мне давали, выполняла.

Дома у нас были проблемы: постоянные скандалы, родители начали меня выгонять из дома. Отец стал ко мне придираться, упрекать тем, что я выросла в детдоме, говорил, что я мешаю ему жить.

Я несколько раз уходила из дома, месяцами не появлялась, была у друзей или знакомых. Тогда родители звонили в милицию, меня искали. Я возвращалась. Держала себя в руках, старалась не лезть в скандалы. Моя подруга из детдома мне посоветовала, как делать, чтобы не слушать скандалов: взять телефон, подключить наушники, уши закрыть и включить музыку. И всё, ты не слышишь никаких криков. 

«Я верила в Бога, так и держалась…»

— После одной большой ссоры с родителями я решила уехать в Минск. Думала, найду работу, а в результате осталась ни с чем. Искала в Интернете по сайтам, но ничего не подходило по моей специальности. В городе никого не знала, и мне пришлось ночевать на вокзале. Меня не трогали, подходила милиция, спрашивали, я отвечала, и они уходили, меня не выгоняли. Мне люди чужие помогали деньгами, еду приносили. Я там сидя спала. Жила тем, чем помогали. Домой я не могла возвращаться, там уже было невозможно жить.

Я верила в Бога, так и держалась. Я всё время верила. На вокзале я мысленно просила помощи у Бога. Крестик, который мне подарили на Крещение, я не снимала никогда. И Господь помогал. В какой-то момент я уже отчаялась, заплакала. Сначала ко мне подошел мужчина, спросил, что случилось. Я рассказала. Он спросил, хочу ли я есть. Я сказала, что да. Он дал мне десять рублей на еду. Ушел, и ко мне подошла женщина. Она стала меня расспрашивать и тут же в Интернете нашла Свято-Елисаветинский монастырь, написала адрес, объяснила, как ехать. Я взяла себя в руки, собралась и поехала, потому что другого варианта не было. Если бы я осталась там, неизвестно, что бы со мной случилось: могла заболеть, даже попасть в больницу.

В монастыре я обратилась к одной матушке. Она сказала, что решит проблему. Меня поселили в гостиницу, я переночевала, и на следующий день матушка Варвара (Атрасевич) забрала меня на женское подворье.

«Здесь можно и поплакать, и посмеяться»

— Первый день мы с матушкой общались. Меня заселили в общежитие. Сначала я ничего не делала, просто осваивалась. Потом мне стали давать послушания, я со спокойной душой, ни с кем не ссорясь, шла и делала.

У нас здесь весело, можно и поплакать, и посмеяться, пошутить. Со своими жильцами в комнате я всё время шучу, с ними комфортно общаться. И в храме комфортно находиться.

Недавно мне в столовой одна сестра сказала неприятные слова. Я тогда уже доела, пила компот и просто посмотрела в ее сторону. Она сказала, чтобы я не следила за тем, сколько она ест, и пусть меня мама и папа кормят. Меня очень задели эти слова про родителей. Я поставила кружку на стол и пошла в свою комнату. Там я расплакалась так сильно, что меня приходили и успокаивали…

За пару дней до этого я была в огороде, убирала остатки травы и камни после того, как вспахали поле. Мне позвонили с незнакомого номера и сказали, что это из милиции, что меня ищет мама. Я то ли от обиды, то ли от чего сказала, что не хочу с ней поддерживать никакой связи, что у меня есть работа, всё хорошо. Я положила трубку, продолжила работать, но, когда вернулась в комнату, мне стало стыдно, я не могла понять, зачем так сказала. 

 

«Я простила маму за всё»

— После тех обидных слов в столовой я пошла к храму, села на мостике, взяла лист бумаги и написала маме письмо. В письме я у нее просила прощения за то, что постоянно с ней ругалась. Когда я закончила, вырвала из тетради еще один листик и написала коротенькое письмо своему отцу, где тоже просила у него прощения. И написала, что нахожусь на подворье, чтобы они знали. Особенно чтобы мама знала, что со мной всё хорошо, и не переживала. Ей скоро будет 48 лет. Когда я была последние месяцы с ней рядом, я видела, что она сильно переживает за меня и стала седеть. Наверное, раскаяние какое-то у нее, совесть проснулась. Когда она совсем чуть-чуть в алкогольном состоянии была, то всё время просила прощения. И мне душа болит от этого.  

Вечером я пошла в домик к отцу Василию (священнику, который служит на подворье. — Прим. авт.). Мы с ним сидели, разговаривали, он мне посоветовал прочитать молитвы и Евангелие. И сказал мне готовиться к Причастию. Я не причащалась уже девять лет, с того времени, когда меня забирали в Жировичский монастырь. 

С тех пор, как попала в детский дом, и до вчерашней исповеди я держала обиду на родителей. Я сказала об этом на исповеди. И после этого мне стало намного легче, как камень с души упал. А сегодня после Причастия вообще та-а-ак легко стало… И уже не думаешь ни о каких проблемах, ни о чем. Просто жить хочется.

 

 «Божья воля, что я здесь»

— Матушка сказала, что, возможно, меня устроят при монастыре официально работать, и я буду жить в гостинице. Мне всё равно, на какую работу устроиться, лишь бы была работа и зарплату платили. Я хочу оставаться в Минске, найти работу, с Божией помощью какое-то жилье. Сначала мне надо побыть при монастыре, что-то заработать.

Здесь я просыпаюсь в 7 утра. В 8 — утренние молитвы. В 9 — завтрак, в 9:30 расходимся на послушания. В 13:30 — перекус, в 14:00 — акафист. И до 21:30 — послушания.

А вечером после всех послушаний я рисую. Простой шариковой ручкой на бумаге. Под настроение. Я для себя рисую, не люблю другим показывать свои работы.

Я тут немного адаптировалась, с кем-то подружилась, с кем-то общаюсь, со мной люди общаются. Скуки не чувствую. Здесь хороший воздух, люди, которые понимают мое положение, мою ситуацию. Здесь спокойно. Я чувствую, что это Божия воля, что я здесь. Если бы мне не помогли, я бы пропала.

 

Во время чтения акафиста в храме Юля садится на ступеньки лестницы, которая ведет на колокольню, и ее совсем не видно. Юля говорит, что так ей молиться проще, ничего не отвлекает.

— У меня сумочка с собой всегда, я ее сама сделала, там у меня маленькое Евангелие и молитвослов, мне его матушка дала. Я их ношу с собой всегда. Мне так легче, могу достать их и почитать спокойно, на природе, в комнате… Знаете, я не упрекаю маму, я ее уже за всё простила. Даже за то, что попала в детдом.

P.S. Через пару недель после этого разговора Юля помирилась с мамой и вернулась домой.

 

Записала Ольга Демидюк

06.07.2021