«Хочется ходить в храм и быть с Богом» (ч. 1)

Недавно в нашем монастыре гостила семья Ангелины Рацковой. Супруги приехали в Беларусь из Чехии и решили остаться на белорусской земле, чтобы жить и воспитывать детей в православной среде, где духовные и нравственные ценности — не пустой звук. Мы пообщались с Ангелиной, чтобы понять, почему, в то время как одни в поисках благополучной жизни едут на Запад, другие выбирают дорогу на Восток…

Из Чехии в Беларусь

— Мы с семьей приехали в Беларусь из Чехии два месяца назад. Давно обсуждали вопрос о переезде на Восток, но долго не решались. В этом году стимулом стало то, что в сентябре нашему малышу предстоит идти в первый класс. Отдать ребенка в чешскую школу побоялись — как матери и педагогу по образованию мне не хочется видеть сына в западной школе.

Наблюдаю за белорусскими детьми и радуюсь, что они «живые», искренние, непосредственные. В Беларуси, России, Украине в воспитании еще сохранилась какая-то сдержанность. В западных странах часто уже с раннего возраста дети испорчены. Кроме того, вероятно, в новом учебном году школы в Чехии вновь закроют на карантин, и дети вынуждены будут заниматься дома.

У нас с мужем большое желание жить и воспитывать детей в стране, где еще чтут духовные и нравственные ценности.

«Год, который я провела в России, меня изменил»

— Мой муж — чех. Я — из Восточной Германии. Родилась в городе Хернхут, на границе с Польшей и Чехией. Училась на педагогическом факультете. На последнем курсе от католического ордена салезианцев поехала волонтером в Россию.

В середине 1990-х мы были одними из первых иностранных волонтеров в стране. По сути, стали первопроходцами и заложили фундамент для дальнейшего сотрудничества. В России мы работали с молодежью из малообеспеченных семей, детьми-сиротами, детьми-инвалидами. Жили в общежитии при спецшколе в городе Гатчина Ленинградской области.

Год, который я провела в России, меня изменил. Там я впервые начала интересоваться Православием. Иногда заходила в храмы, слышала песнопения, но тогда думала: «Это не мое». Пришла к выводу, что мне надо углубляться в католическую веру, поскольку родилась я в семье католиков. Моя мама была катехизатором, дядя — священником.

Вернувшись на родину, я поняла, что больше не могу жить в Германии. Начала углубляться в католичество, но радости это не приносило. Душа скучала по России и не находила покоя. Вновь поехать туда возможности не было, поэтому я решила стать медсестрой и отправилась учиться на Запад.

Вернулась в 1999 году и вскоре на собственные средства вновь поехала в Санкт-Петербург. Жила там полгода, работая с детьми из детских домов, с пожилыми людьми и людьми, оказавшимися в сложной жизненной ситуации.

«В Православии я нашла глубину и истину»

— После замужества и рождения ребенка в моей жизни начались серьезные испытания. Утешения в костеле я не нашла. Господь управил так, что дочь я крестила в православном храме во имя святого преподобного Симеона Дивногорца в Дрездене и водила ее туда к Причастию. Мне потребовалось несколько лет, чтобы принять Православие, найдя в нем настоящую глубину и истину.

Как-то я спросила у батюшки на приходе в Дрездене: «Какая разница между католичеством и Православием?» Чтобы утешить, он сказал мягко: «Представьте, что вы живете в большом доме и из северного флигеля переезжаете на юг — туда, где больше греет солнышко, где теплее и приятнее». Только с годами я поняла, что на самом деле разница между католичеством и Православием огромная. Назад у меня дороги нет...

«Мечтаю, чтобы в Лужицу приехали новые свв. Кирилл и Мефодий»

— Мой переход в Православие в семье восприняли болезненно. Были ссоры и конфликты. Мама считала меня предателем своей веры. Интересно, что именно она показала мне в детстве иконы, вырезанные из журналов, и сказала: «Вот какие образа чтут в Святой Руси». Помню, как еще ребенком я подумала: «Наверное, в Святой Руси живут верующие и любящие Бога люди».

Мама моя — лужичанка. Это маленький славянский народ, который проживает на территории Восточной Германии. Религия у этого народа — католицизм, но люди чтут память святых Кирилла и Мефодия, считая их своими апостолами и полагая, что эти святые принесли им веру. Для меня загадка, что это — незнание истории или заблуждение. Если бы святые Кирилл и Мефодий принесли лужичанам веру, они были бы православными, но, к сожалению, лужичане не знают Православия.

Тяжело наблюдать, как у моих соотечественников постепенно теряется вера и глубина. В Розентале — это знаменитое для католических паломников место — вера еще более живая в сравнении с другими регионами Германии, но уже чувствуется, что и там «холодает». Люди надевают народные одежды, девушки переносят на плече статую Божией Матери, а посмотришь глубже — печально…

Моя мечта, чтобы приехали новые святые Кирилл и Мефодий в Лужицу и стали для людей миссионерами. У меня там есть кусочек земли, я помогла бы построить православный храм.

«Людей в Германии не тянет в храм»

— Со временем мама немного смирилась с моим выбором. Я рассказываю ей о том, что в православных монастырях много монашествующих, что вера у людей в Святой Руси крепкая. Вижу, что маме интересно, но внутри есть серьезный барьер. Помню, как сама шла к Богу. Тоже чувствовала себя предателем, но при этом что-то сильно тянуло меня в храм. Принятие Православия — тяжелое решение, но я сделала шаг, и стало легче.

Сегодня мне грустно смотреть, как ослабевает вера у моих родственников и вообще у католиков в Германии. Людей не тянет в храм. В костелах одни старики. Молодежь нашла утешение в мирских развлечениях. В миру можно найти всё, чтобы отвлечься и не думать о главном. Детей начинают развлекать с раннего возраста. В Боге потребности нет…

Православные приходы только в больших городах: Берлине, Веймаре, Потсдаме, Штутгарте, Висбадене — все сейчас не вспомню. Но это очень немного для Германии. Немцев среди прихожан мало, в основном это выходцы из республик бывшего Советского Союза: кто-то живет в Германии, кто-то учится.

Для меня православный храм какое-то время был единственным местом, которое держало в Дрездене. Хотелось уехать, но я тогда думала: «У нас дружный приход, надо оставаться и держаться». Несмотря на то, что последние девять лет я жила в Чехии, по-прежнему называю приход в Дрездене «нашим».

«Казалось бы, храм как храм, но есть разница…»

— Из Дрездена мы переехали в Чехию. Последние девять лет жили на родине мужа в городе Брно, неподалеку от границы с Австрией и Словакией.

Мы с супругом — православные люди. Для нас важны храм и богослужения, но в Чехии ситуация с Православием сложная. Русские церкви есть в Карловых Варах и Праге, остальные храмы принадлежат автокефальной Православной Церкви Чешских земель и Словакии. Разница между ними ощутимая.

Прихожане православных храмов в Чехии — в основном русины (группа восточнославянского населения, проживающая на западе Украины (Закарпатье), востоке Словакии (Пряшевская Русь), в юго-восточной Польше (Лемковщина), на северо-востоке Венгрии, северо-западе Румынии (Марамарош), в сербской Воеводине и хорватской Славонии. — Прим. ред.). Приход храма святого Вацлава в городе Брно состоит преимущественно из украинцев, которые приезжают в Чехию на заработки. Это люди из разных Церквей в Украине, и чувствуется разный дух. В храме можно встретить россиян и белорусов, которые живут или приезжают в гости в Брно.

Казалось бы, храм как храм, но есть разница. К сожалению, мы свидетели процессов, которые происходят в церковной политике, а так хочется просто ходить в храм и быть с Богом!

Продолжение следует…

Беседовала Дарья Гончарова

25.08.2021