Как в монастыре появились первые ульи, кому молились пчеловоды и почему монастырский мед такой вкусный? В праздник Медового Спаса об этом рассказывают основатели монастырской пасеки послушник Юрий Мицуль и трудница Серафима Толмачева.
Начало
Серафима: Я начала жить по-настоящему, когда приехала на пасеку. По образованию и первой профессии я архитектор. Но все-таки я, наверное, не архитектор по своей сути. На работе была верующая подруга, она меня привела к вере. Я ходила в Свято-Елисаветинский монастырь, к отцу Андрею Лемешонку на беседы, там мы познакомились с Юрой. Когда монастырю дали землю под хозяйство, здесь посадили морковь и картошку. Юра пришел на собрание просить людей на прополку, я поехала, и мы с ним подружились. С тех пор всё время были вместе. Юра хотел устроить в монастыре пасеку, а я пчел боялась. Когда он мне предложил, у меня ужас был: как это?! К тому же у меня на пчел была аллергия. Но я ему доверилась.
Юрий: В пчеловодстве очень много сопутствующей работы. Всё время, которое мы занимались пчелами, у нас не было ни минуты отдыха. Пчелы — они же живые, и для устройства пасеки нужно стопроцентное обеспечение всем необходимым. Обеспечение нашлось. Это благословение.
Серафима: А поначалу — денег нет, ульев нет. И мы с Юрой договорились, что после беседы с отцом Андреем попросим у людей денег. Спросили у батюшки, он разрешил. Когда закончилась беседа, мы обратились к людям и попросили пожертвовать нам хотя бы на один улей. И нам пожертвовали. За эти деньги мы приобрели три первых улья.
Юрий: Я тогда как брат милосердия ходил в психоневрологический дом-интернат. И у одного из болящих отец наследовал пасеку, был профессиональным пчеловодом. Он нам продал несколько семей по минимальной цене.
Серафим: А потом нам позвонил один человек и сказал, что у него случилась беда: пчела укусила его дочь, и она в реанимации. Врачи сказали избавляться от пасеки. Он не знал, куда ее деть, хотел сжечь. Ему посоветовали позвонить в наш монастырь. И он нам отдал три улья, бесплатно. Потом нам еще подарили ульи. И в первый год у нас было уже 18 ульев.
Но была середина августа, и мы не успевали подготовить пчел к зиме, потому что уже не было медосбора. А семьи все были голодные. Их надо было кормить сахарным сиропом. Мы никак не могли их накормить, они всё время оставались голодными.
Юрий: Господь нам дал очень хороших учителей. Я ходил на лекции к Петру Михайловичу Герсёнку — ведущему специалисту по пчелам в Беларуси. Он очень хороший рассказчик и великолепный педагог, настоящий, выстрадавший знания по пчелам. С ним было очень интересно и благодатно. Он о пчелах знает всё. Его основной вопрос: «А зачем?» Зачем делать лишнее? Он нам передавал самые простые методы. Еще один наш учитель — Андрей Савельич Коробейко, Царствие ему Небесное. Он нам в этот начальный период и помог.
Серафима: Он сказал: «Ребята, не отчаивайтесь, слушайтесь меня, и у вас все пчелы выживут». А нам говорили, что в самом лучшем случае у нас 50 процентов пчел останется. Мы слушали Андрея Савельича. Он нам посоветовал построить зимовник — длинный сарай с двумя стенками, между которыми пенопласт. Как термос. Мы сделали полки и занесли туда 18 ульев. И у нас эта зимовка была стопроцентная.
Юрий: Такого вообще не бывает, но 16 ноября наступила погода +16 — как будто специально для нас, и наши пчелы смогли сделать последний облет.
Серафима: Зимой пчелы не летают, и сходить в туалет им нельзя, они терпят. Поэтому их зимой кормят сахаром, чтобы желудок не переполнялся (от меда переполняется, и они могут погибнуть). И вот 16 ноября — дружный облет. Они очистили кишечник, и им уже легче зимовать стало. Мы так радовались!
Юрий: Место для пасеки выбирал Андрей Савельич.
Серафима: Мы были неопытные и сначала поставили пасеку на горе. А когда он приехал, сказал на следующее лето перевезти в то место, где она сейчас. Там самое лучшее место для пасеки, она с нескольких сторон лесом окружена, нет таких ветров, как на горе. И дальше у нас практически всегда были стопроцентные зимовки.
«Медведя я беру на себя»
Юрий: Какая основная трудность? Нет времени на молитву. Пчелы требуют огромного количества времени. Ты всё время занят. Но если у тебя есть молитва, ты уже спокойно делаешь, что хочешь, на пасеке. Если ты начал не с молитвы, то всё «в никуда».
Серафима: Мы составили свое правило. Молились архангелу Михаилу, Иоанну Крестителю, потому что в пустыне он ел мед и считается покровителем пчеловодов, святым Герману, Зосиме и Савватию Соловецким. Есть предание, что святой Зосима в ручке посоха привез на Соловецкие острова первую пчелиную матку из Иерусалима. Еще молились святому Иоанну Воину, потому что однажды нас обворовали. Потом мы добавили и молитву преподобному Серафиму Саровскому… Однажды была у нас такая история. Приходит к нам на пасеку монастырский агроном и говорит, что из Березинского заповедника пришел медведь, а вокруг нашей пасеки видели следы. Юра мне говорит: «Я беру медведя на себя, а ты лезешь в улей, берешь самую густонаселенную рамку и тычешь ему в морду». А я отвечаю: «Нет, давай лучше святому Серафиму Саровскому молиться, чтобы медведь к нам не пришел».
Юрий: Первое время мы жили на горе — там, где сейчас монастырский летний лагерь. Домиков никаких не было. Нам лагерь подарил палатку, и мы три года прожили в ней. Трехслойная командирская палатка, в середине стоит железная печка, вокруг нее — диваны, потому что холодно и печка греет спинки диванов. Стены покрыты инеем (смеется).
Серафима: Но было так здорово! С нами жили собачка, кошка с котятами — ее Юра нашел в лесу, она была дикая и признавала только его, спала на его груди… У нас так бывало, что приходили гости и им так нравилось, что они просились у нас позимовать. Однажды приехал отец Валерий Захаров с белыми сестрами. Я успела блины испечь, и мед был. И одна из сестер до сих пор, когда меня встречает, говорит, что не может забыть, как с отцом Валерием ели у нас блины в палатке. У нас была маленькая плиточка газовая. Часто на костре готовили. Потом обжились… Первое время я, конечно, боялась пчел.
Юрий: Залетает в палатку одна пчела, и Серафима как начнет кричать (смеется)…
Серафима: И опухала очень от укусов, у меня же аллергия. Мне знакомые врачи говорили ни в коем случае не заниматься пчелами, потому что могу погибнуть. А я не послушалась, на Бога понадеялась, и всё обошлось. Постепенно организм привык к яду, и я перестала опухать. Уже к концу первого сезона всё прошло. И потом, конечно, пчеловодство — такое увлекательное занятие! Открываешь улей, пчелы шумят, запах меда — и сразу тебе становится хорошо. Бывали такие моменты, что надо работать, а мне не хочется. Юра меня зовет, а мне тяжело, я устала или плохо себя чувствую. Я начинаю ныть, он меня заставляет. В конце концов сдаюсь, иду. Только открыли улей — и сразу всё прошло. Я чувствую себя хорошо, силы откуда-то прибавляются, и мы работаем. На меня так пчелы действуют.
Юрий: Прежде всего, конечно, пчеловод должен любить пчел. Не бояться этого всего.
Серафима: Как полюбишь пчел, уже не сможешь без них. Я уже не занимаюсь пчелами, сейчас мое послушание в монастыре. Но, честно говоря, очень скучаю по пчеловодству. Что люблю в пчелах? Мне нравится, что пчела такая боевая, что она не дает себя в обиду. Когда мы мед у пчел забираем, мне их даже жалко — они ведь так старались. И они так отчаянно отстаивают свой мед, защищают его! Если б ты не был одет, они бы тебя просто убили. И они своих защищают до конца.
Юрий: Они не боятся смерти, точно. Если это за свою семью.
Серафима: Пчелиная семья так мудро устроена! Чувствуется, что пчелами руководит Бог.
Юрий: Пчела — это единственное насекомое, которое служит Богу.
Был такой случай. Один человек причастился, вышел, выплюнул Причастие в саду. А там был садовник и увидел это. Когда человек ушел, он подошел, увидел, что это Причастие, и положил Святые Дары в улей. И забыл. Через какое-то время вспомнил, пошел и рассказал священнику. Когда они пришли и открыли улей, то увидели, что пчелы из воска сделали ковчег и туда положили Причастие. Потом они пригласили епископа, отслужили молебен и торжественно унесли ковчег в храм, а пчелы вылетели и сопровождали их. Откуда у них это? Конечно, Бог ими руководит.
«Пчелы не любят дураков»
Серафима: Мы разные породы пчел пробовали. Я больше всех люблю среднерусскую породу пчел. Они агрессивные, но более устойчивы к болезням, хорошо зимуют и работают очень хорошо. Они очень послушные. Их когда дымком немножко придавишь в улье, они сразу уходят вниз. С послушными всегда хорошо, как и в монастыре. Улей вообще можно сравнить с монастырем. В монастыре игумения, а у пчел — матка. В монастыре все должны слушать игумению, а в пчелиной семье — матку. В монастыре все несут послушания — и у пчел свои послушания: есть и уборщицы, и кормилицы, которые выращивают личинки, и охранники, и разведчики. Пчелы же не летят просто так. Сначала летит группа разведчиков, ищет большие плантации нектара. Затем они прилетают в улей и начинают рассказывать о находке с помощью танца — делают восьмерочки, крутятся, вертятся. И очень точно объясняют место, куда надо лететь. Куда пчела головку поворачивает, значит, в ту сторону и надо лететь.
Юрий: Среднерусская порода очень не любит дураков. Сильная пчела. У них самые плодовитые матки.
Серафима: Вообще, всё узнаешь на практике. Когда начинаешь кормить одних пчел, другие слышат запах и начинают воровать мед у других семей. В первый год, чтобы не было воровства, мы решили кормить их в три часа ночи. Надели черные варежки, открыли ульи, руки туда сунем — и вытаскиваем на варежках «гроздья». А ночью к ним вообще нельзя…
Юрий: Мне кажется, я слышал, о чем они думали: «Ну, дураки, сейчас мы вам дадим!» (Смеется.)
Серафима: Они лезут по тебе, сбросить их нельзя, они как пылесосы, ищут любую дырочку в костюме.
Юрий: Они так учат жить. Мы пару раз получили как следует и больше не лазили.
«От меда спокойный сон»
Серафима: Яд имеет целебное свойство, но не все его переносят. Однако для тех, кто переносит, он очень полезный. А когда работаешь, волей-неволей получаешь укусы.
Юрий: От меда спокойный сон. Надо принимать по чайной ложке меда утром и вечером. Можно просто, можно в водичку.
Серафима: Когда начинается роение, появляются незрелые маточники. Маточник еще не закрыт, и можно употреблять маточное молочко. А маточное молочко очень полезное, это высококачественное питание. Пчеловоды всегда питаются маточниками. А еще свежий прополис в улье отличается особым вкусом — он такой тягучий, мягкий. Прополис защищает от всех болезней, убивает бактерии. В прошлом году мы лечились прополисом от коронавируса, оба болели и легко перенесли.
Ученые говорят, что если не станет пчел, то скоро и конец придет, потому что опыления не будет. Сейчас во всем мире большая гибель пчел, и в Америке, и в Европе, и в России. Бывают годы, когда целые пасеки гибнут — оттого, что поля обрабатывают химией.
Юрий: У пчел какие враги? Пожар, медведь, но самый главный враг — глупый пчеловод. Он может уничтожить пасеку.
Бывает, чтобы больше меда получить, кормят пчел сахаром. Компромиссы всякие с совестью. Должно быть внутреннее благородство. Само это занятие располагает человека к честности. Поэтому вывод мой такой окончательный: можно заниматься пчелами только с Богом.
Серафима: Нам тоже предлагали кормить пчел сахаром. Но мы никогда на это не шли. У нас хоть немного было меда, но наш мед все отличали, говорили, что замечательный. Я так считаю, это и Господь, и молитва, и природа, конечно. Здесь было 30 га малины, а малина — очень хороший медонос, здесь разнотравье.
«Чтобы не опчелеть…»
Юрий: Мы ушли с пасеки, потому что нас призвал Бог. Пора было, чтобы не опчелеть.
Серафима: Молитва у нас ослабла. Мы крестным ходом уже не ходили. Я чувствовала, что что-то изменится. Жалко было, конечно, оставлять пасеку. И до сих пор мне тяжело вспоминать. Я очень полюбила пчел, это очень интересно. Но труд тяжелый. Мы однажды даже получили солнечный удар, перегрелись очень. Костюмы плотные же, нечем дышать, сетка. Бывало, так работали, что с утра начинали, к вечеру заканчивали и ничего не ели — просто некогда было. Но этот труд и благодатный очень. Тебе всё равно хорошо.
Юрий: Начало устройства пасеки — это период благодати. Было очень много помощи.
Серафима: Во всем, не только с пчелами. Вот мы решили для пасеки посадить сад. Привезли его, но не было времени посадить. Уже июль, жара. Приезжает к нам из Вильнюса архимандрит Ефрем (Иодо), мы с ним дружили. Говорим, вот у нас такое с садом случилось, что нам делать? Он отвечает: «Сажать». Мы говорим: «Жарко, лето», а он: «Ну и что?» Перекрестил наши саженцы, место и сказал сажать. Мы посадили, и всё прижилось.
Отец Ефрем очень любил приезжать на пасеку, говорил, что у нас здесь благодать чувствуется. Это был период счастья и радости. Настоящей жизни. Когда ты с Богом живешь, когда есть любимое дело и когда тебя окружают друзья-единомышленники. Без единомышленников неинтересно жить.
Записала Ольга Демидюк
14.08.2021
