Пасха для меня — это… (часть 3)

На одном из сестрических собраний монашествующие сестры и духовник обители поделились тем, что для них Пасха. Итак, Пасха — это…

Отец Андрей Лемешонок: Продолжается наша пасхальная встреча. На сегодняшний день я хочу просить у Бога сил, чтобы не верить себе. Потому что мне очень тяжело видеть грех в других людях. Я не хочу его видеть. Это трудно — видеть грех и не верить тому, что ты видишь, думать о своей слепоте. Но без этой борьбы с самим собой Пасхи не будет. Мы говорим, что глаза — это зеркало души человека. Поэтому нужно бороться со своим умом, со своим сердцем, со своими глазами, со своими ушами, со своим языком, со своим телом, чтобы радоваться о Господе. И эта радость сама, на блюдечке с голубой каемочкой, не придет. Эта радость может быть только тогда, когда человек, вопреки всем видимым обстоятельствам и картинкам этого мира, говорит: «Всё это неверно, потому что временно, потому что это душевно…»

А есть другое видение: можно видеть не просто лицо, а лик; не толпу, а собор, соборность. Мы живем на границе: с одной стороны, мы часть этого мира, мы из земли этого мира; а с другой стороны, в нас уже есть частица Христа, Который победил этот мир. Вот этой победой Божией, этой маленькой частицей, которую мы принимаем на Причастии, нужно жить. А не огромным, бесформенным куском глины, не тем состоянием души, которая не понимает, чего она хочет. Вот в чем наша Пасха: в этой маленькой частице, в капельке Крови Христа. Потому что это настоящее, это вечное. Остальное всё временное и тленное. И я вижу сегодня нашу неготовность к этой жизни, потому что всё построено на грехе. Как можно не заметить, не увидеть победы Божией? Но человек мечтает, мудрит, думает неизвестно что. А у Бога всё просто, не надо никаких фантазий, блужданий, мыслей. Доверяя себе, человек уходит от Бога.

Мне, честно говоря, интересно, что будет дальше. И хочется видеть победу: хоть маленькую, но победу над грехом. Очень важно — видение этой победы над грехом, над своим «Я», над своим самолюбием, над своей гордостью. Такая победа на вес золота. И вот как увидеть красоту за этой огромной стеной греха? Об этом я и хотел бы вас спросить.

Мать Иоанна (Пискунова): Такая тема была поднята: как в человеке возникает Пасха, как она в нем рождается? Я решила рассказать о своей Пасхе, потому что для меня это было такое открытие и поддержка! Как-то на сестрическом собрании мать Лия рассказывала про нашу бабушку Анастасию, которая находится в монастыре; сестры за ней смотрят. И благодаря этой бабушке я увидела, как рождается Пасха. В каждом из нас живет грех, но когда ты соприкасаешься с человеком и очень близко с ним общаешься, а тем более если живешь с ним — грех становится особенно виден. И вместе с тем видишь, как Бог любит человека и как Он его очищает. Человек причащается, исповедуется, внутри у него происходит какая-то жизнь: либо осознание своей вины, либо оправдание, либо саможаление — есть и хорошее, есть и плохое. Но та частичка Бога, которую каждый из нас принимает, попадая в нас, прилепляется к сердцу; и мы становимся едины с Богом. Это происходит очень медленно: так аккуратно Бог действует. Потому что чуть тронь человека больше, и сразу — ропот, сразу неблагодарность, сразу грубость. Пасха не родится в человеке без страданий, без трудностей. Прежде всего человек сталкивается с тем, что он не такой, как он о себе думал когда-то. И это очень трудно принять. Но исповедью, причастием Бог постепенно очищает, отнимает грех по милости Своей. И потом смотришь — человек совершенно другой. И время очищения ускоряется, когда человек подходит к вечности. Я в бабушке Анастасии это увидела. Человек становится другим именно благодаря тому, что он в Церкви, исповедуется, причащается, за него есть соборная молитва.

Очень большое дело, когда человек понуждает себя видеть хорошее в своей жизни и благодарит за это Бога. И тогда расходится вся греховная муть. Но у меня это бывает только на короткие моменты; в основном же моя жизнь проходит все-таки в неблагодарности. И эта неблагодарность отнимает силы, потому что источник радости (сестра Анастасия помогла мне это увидеть) — это благодарность Богу. Радости не будет, если я не буду себя понуждать видеть милость Божию и как меня Бог любит в данный момент. Это и есть на сегодняшний день для меня Пасха.

А еще я на Радоницу поняла, что моя Пасха — это кладбище. Казалось бы, место скорби, место, где люди оставляют своих родных, которых они никогда не увидят…

Отец Андрей Лемешонок: В этом мире. А в будущем увидят.

Мать Иоанна (Пискунова): Да, но многие говорят, когда подходишь к ним: «А мы атеисты, мы неверующие», и чувствуешь такой холод, мрак, темноту. И тогда я говорю: «А давайте водичкой святой окропим вас». И они меняются, становятся другими. И сама я тоже выезжаю на кладбище одна — т.е. я в какой-то обиде, какой-то неблагодарности, грехе, еле ноги передвигаю, — а возвращаюсь совсем другой. Когда идешь к людям, ты живешь в этот момент совершенно другой жизнью. Можно сравнить: когда человек приходит в храм, первый раз исповедуется, причащается — и вдруг, ни за что, просто так, его жизнь меняется, т.е. человек становится другим, и он это даже физически ощущает. Какое-то время он живет словно в другом мире. И моя душа прожила такое на этот праздник, на Радоницу. Это большая милость Божия, когда верующие люди собираются на кладбище и вместе со всеми молятся. И самое важное, что я увидела: ты просишь за каких-то людей, но почему-то уверен, что и твои усопшие родственники радуются тому, что ты сейчас здесь, на этом послушании.

Действительно, понимаешь, почему праздник называется Радоница и почему он отмечается именно в это пасхальное время. Я так себе представляю: если бы я умерла и уже находилась не здесь, то для меня Пасха была бы надеждой. Для каждого умершего человека — это тоже надежда.

Мать Марфа (Матвеева): Меня мучает та же проблема, о которой батюшка говорил, как я его смогла услышать. Я тоже вижу грех в себе и в других, особенно грех эгоизма. И когда ты это во всех видишь, бывает невыносимо, кажется, что справиться с этим невозможно; грех видишь в каждом деле, каждом слове; человек всё равно прежде всего думает о себе. И я пыталась думать не о себе, думать о других. Но это не получается. Если следить за своими мыслями, то постоянно ловишь себя на том, что прежде всего думаешь о себе. Сейчас мы перечитываем на трапезе 2-й том «Духовных бесед» архимандрита Софрония. И там тоже было слово об эгоизме. Самое главное — в себе его побороть и проживать жизнь другого человека: как мать и младенец. Мать, по сути, раба своего ребенка, но ее это не унижает. Она живет жизнью своего ребенка, и это естественно.

И я поняла, что единственный выход — это пытаться хоть самые малейшие усилия, но делать, не отступать. Хотя бы в мыслях, а может, потом и в действии. И если я вижу в ком-то, что человек поступил не по эгоизму, то это остается в памяти и очень поддерживает. Я вспоминаю один такой момент: перед Пасхой я ничего не успевала делать, тяжело было: и на душе, и физически, а хотелось на службе побыть, как все. Я себя жалела. А еще мы дежурили в кладовке. И когда сестра меня не осудила, а пошла и тихонечко убрала, меня это настолько поддержало! Все мои плохие мысли остановились (о том, что когда разные люди собираются вместе, то почти невозможно жить без эгоизма). У меня осталось воспоминание о семье, в которой я была; там была поддержка: ты, допустим, не успеваешь что-то делать, спешишь, торопишься — тебя покроют, помогут всем, чем могут.

Отец Андрей Лемешонок: Все рабы.

Мать Марфа (Матвеева): Я видела, что это не рабство, а что мы вместе, что жизнь у нас общая. И здесь, в монастыре, такое есть. Но иногда враг всё в голове переворачивает: «Посмотри, никому ты не нужен» — такие бывают мысли. Это неправда; я знаю, что это неправда. Потому что иногда ты вдруг видишь, что человек себя переступил: ему тоже тяжело, у него тоже нет времени, а он все-таки тебя пожалел. И тогда можно жить дальше. А может, и самому тоже когда-нибудь так сделать.

Брат Димитрий: Я сейчас вижу, за собой замечаю, что грех постоянно пригибает душу, и чувствую, что нахожусь в унынии. Человек, когда он чем-то увлечен или Господь его коснулся, не видит своего безобразия. Я считаю прогрессом, если открывается твоя немощь, твоя пустота или твое бессилие. Разрушаются мечты, иллюзорные представления. И это — приобретение; это совсем уже другая жизнь — и выше, и интереснее. Почему ж, думаю, Бог не дает мне сил это видение нести, чтобы оно не разрушало желание жить. Очень важно, и это было бы победой, при таком состоянии искренне, не теряя веры или без всякой веры, стараться жить активно.

Отец Андрей Лемешонок: То есть не останавливаться на себе, своем состоянии, а видеть смысл жизни вне себя. Перешагнуть себя.

Брат Димитрий: Да. Получается, что меня окружает и строй жизни такой хороший: служба и послушание — этим можно было бы жить, даже несмотря на свою немощь. Но я настолько гордый человек, что видение правды, своей немощи отбивает всякую охоту что-то вообще делать. И сейчас для меня в этом смысл Пасхи — воскреснуть. И даже не исцеления ожидать, нет. Нельзя надеяться, что завтра всё пройдет, Господь освободит, и меня уже всё перестанет беспокоить. Всегда будет что-то давить, пока тело есть, в тебе есть грех и гордость — они всегда будут давить. И ожидать наивно и не нужно, что завтра — «чик», всё прошло,  и я уже другой. Но такого не будет, не в этом цель. А вот открыть для себя Божий мир, чтобы им жить, несмотря на этот грех в тебе — и тогда, может, грех потеряет свою силу, актуальность. Состоится переход уже в другую жизнь, где есть свобода от греха, хотя он и не исчезнет. А после смерти, наверное, греха вообще не будет.

Пасха для меня — это… (часть 1)>>

Пасха для меня — это… (часть 2)>>

06.05.2021