«Один дух, один Господь, одна вера…» (ч. 1)

Сестра милосердия Татьяна Счастная несет послушание в церковной лавочке нашего монастыря около 15 лет. Когда-то она сама пришла в храм благодаря сестре в белом облачении, поэтому прекрасно понимает, как важно найти слово для каждого человека. За годы послушания Татьяна не раз видела, как Господь действует, помогая людям и самой сестре, ведь служение Богу и ближним — это прежде всего серьезная работа над собой.

Новый Завет и первое Причастие

— С детства в моей памяти отложились какие-то внешние моменты из жизни верующих людей. Моя бабушка по маминой линии родилась на Успение Пресвятой Богородицы, верила в Бога, соблюдала посты и на Пасху всегда пекла куличи. Рассказов о Боге в детстве я не слышала, бабушка никому свой образ жизни не навязывала и о том, что делала, лишний раз не говорила.

 Когда я была в третьем классе, на шкафу у дедушки нашла Новый Завет. Спряталась, открыла книгу и прочла о том, что люди должны друг друга любить. Помню, подумала: "Как правильно! Буду делать так же!" Дедушка увидел у меня книгу, забрал и спрятал. После безуспешных поисков спустя время я забыла об этой маленькой синенькой книжке... 

Однажды мы с подружкой ушли с уроков и каким-то образом оказались в храме святого Александра Невского. Было утреннее время. Мне кажется, служили Божественную литургию: помню очередь и священника с Чашей. Глядя на людей, я сложила руки на груди и пошла к Причастию. Батюшка спросил мое имя, и я сказала: «Татьяна».

В тот день мы с подружкой купили в храме иконы: она для меня образ святой Татианы, я для нее — иконку святой Виктории.

«Пришел на званый пир и не можешь насытиться»

— В возрасте 18–19 лет меня «штормило». Я чувствовала, что внутри одна, стремилась казаться другой, не было какой-то целостности. На фоне этого состояния появлялись вопросы: почему мы так живем? неужели нельзя быть одинаковыми и внутри, и снаружи?

Мой внутренний поиск пришелся на начало 90-х, когда были популярны разные философские и мистические течения. И Бог, и астрология, и гадания у многих находились в одной системе координат.

 Когда человек не защищен Божией благодатью, не участвует в таинствах Церкви, считает, что у него всё под контролем и пытается выстроить какую-то свою защиту, мудрования могут его далеко завести. Спасение нужно искать в храме... 

Впервые я увидела сестер со скарбонками на Червенском рынке. Свечечкой стояла там мать Евпраксия и несла послушание сестра Любовь Коваленко. Я часто приходила к Любе поговорить и написать записочку. Она мне что-то рассказывала, и внутри всё согревалось. Сестра Любовь стала тем самым маячком, который и привел меня в храм.

По совету Любы я пошла на беседы отца Андрея Лемешонка с прихожанами в Петропавловском соборе. Помню, составила для батюшки список вопросов, которые меня беспокоили, но задать не успела, получив ответы уже во время беседы. Спустя годы на одном из сестрических собраний батюшка сказал: «Если бы вы знали, как мы все похожи!»

Помню, как бегала после работы в Петропавловский собор на беседы. Стоишь зимой в верхней одежде, людей много, задыхаешься от жары, но, как голодный, ловишь живое слово. Словно пришел на званый пир и не можешь насытиться…

«Может быть, тебе к нам в сестричество?»

— В какой-то момент я начала трудиться на рынке в Ждановичах. Там стояла монастырская лавочка, и я заходила к сестрам. Был простой человеческий момент — то яблочко принесу, то апельсинчик, понимая, что сестры целый день на послушании.

Однажды батюшка спросил у меня: «Где ты работаешь? Как зарплата? Всё устраивает?» Я тогда сказала: «Предприниматель на рынке. Всё идеально». Отец Андрей благословил меня и ушел. А я начала думать, к чему батюшка это спросил. Как-то задала ему этот вопрос и услышала: «Я подумал, может быть, тебе к нам в сестричество?» У меня и мысли такой не было, но внутренне сестричество было мне близко.

Дома говорю мужу: «Батюшка приглашает в сестричество. Как ты на это смотришь?» Первый вопрос супруга: «Сколько ты будешь получать?» — «А я не спрашивала. Как-то даже не подумала об этом…» — «А за что ты жить будешь? Тебе потом еще скарбонку на шею повесят, будешь в переходе стоять побираться, а мне друзья станут тыкать…»

А дальше уже направляет Господь. На рынке я надрываю спину и не могу встать со стула. Звоню мужу: «Забирай меня, я идти не могу». — «Как не можешь?» — «Совсем».

 Приезжает муж, помогает встать, а мне каждый шаг дается с болью. Но какие мысли в голове! Нет, не страх, что не буду ходить. Я думаю о том, что с больной спиной больше не смогу работать на рынке и знаю, куда уйду. Муж волнуется, а у меня внутри радость оттого, что есть повод уйти в сестричество… 

Какое-то время я лежала дома, мне ставили уколы, стало полегче, но мысль о сестричестве не оставляла.

Однажды мы с мамой решили поехать в паломническую поездку: 6–7 дней по русским монастырям с посещением острова Залит. Подхожу к батюшке за благословением, а он говорит: «В Витебск». У меня недоумение: «Батюшка, какой Витебск? В этом маршруте нет Витебска». — «Может, поедешь на "Славянский базар" и потрудишься с нашими матушками и сестрами?»

Иду растерянная, мама спрашивает: «Что с тобой?» — «Я ничего не понимаю. Батюшка благословил ехать на "Славянский базар"». — «Благословил — езжай». — «Мама, а как же наше паломничество?» — «Езжай в Витебск».

Благословение и послушание

— Еду на «Славянский базар» и впервые в жизни ночую в монастыре. Я — в юбке с разрезами по бокам и в черной облегающей майке. Мне казалось, если юбка длинная, а майка черная, всё «в тренде».

В Витебске мы были две недели. В «городе мастеров» стояли наши палатки. Мы предлагали людям первую монастырскую керамику, нашу любимую — такая она была теплая…

Возвращаюсь домой и чувствую, что муж ведет себя как-то странно. «Славянский базар» был летом, а на Рождество мы поехали на две недели на выставку в Москву.

Вернувшись из Москвы, я почувствовала в отношениях с мужем холод. Прихожу к отцу Андрею: «Батюшка, не могу понять, что происходит. Вроде всё хорошо, но мы как будто чужие люди». — «Всё. Сиди дома, уделяй внимание мужу. Больше никаких поездок».

Проходит время, открывается наша выставка «Покровский кирмаш». Мне дали облачение. Стою, кругом монастырские изделия, монахи из разных монастырей. Внутри всё ликует и радуется, распирает от счастья, готова всех обнять. Выставка заканчивается, и батюшка благословляет меня трудиться в церковной лавочке в ЦУМе.

Наша сестра Людмила Яскевич закончила курсы катехизаторов, дала мне книжечку и говорит: «Читай, буду спрашивать». И я, как школьница, начала дома изучать. Помню, приезжает в лавочку сестра Людмила, мы с ней садимся на стульчики, у меня внутри всё колотится — экзамен буду сдавать. А мы сидим и спокойно беседуем…

«Отпускаю тебя в монастырь»

— Терпение у моего мужа безграничное… Я ходила на исповедь к батюшке. Людей к нему много. Вечером ухожу из дома, говорю супругу: «Я на исповедь». А исповедь иногда заканчивается в полдень следующего дня. Потом я постоянно пропадаю на послушании. В общем, с мужем почти не виделись. Для меня эта ситуация была естественной: он же никуда не денется…

И вот в один прекрасный день прихожу домой. У нас в семье принято провожать и встречать друг друга. А тут никто не выходит мне навстречу.

Захожу в комнату, супруг сидит у компьютера. Я вижу его затылок и слышу фразу: «Ну, и где ты была?» — «На послушании». — «Так у тебя же сегодня выходной». — «Так меня сестра попросила». — «Так, может, иди уже вообще в монастырь?» (Это было сказано спокойно, с такой интонацией, словно хватит уже издеваться и над собой, и надо мной.) — «Я же замужем!» — «Так я тебя отпускаю…»

 У меня внутри всё сжалось от напряжения. Впервые в жизни я трезво посмотрела на ситуацию. Словно через мужа Господь мне сказал: "Что ты делаешь? В каких это рамках Православия, что ты на послушании "белая, пушистая", всем угодная сестра, а для родных людей — черствая и безразличная?" 

Вдруг я увидела, насколько чуткий и любящий рядом со мной человек. Муж столько времени молчал, не упрекал, не тыкал меня носом, когда я всё время отсутствовала дома! После этого случая я многое переосмыслила. А ведь не раз приходила к батюшке на исповедь и жаловалась на супруга. Рассказываю что-то, а батюшка мне повторяет: «Какой у тебя муж хороший…»

Назрел как-то в семье серьезный вопрос. Я супругу говорю: «Будет так». Он не соглашается, а потом мудро так говорит: «Ты иди у батюшки спроси». Прихожу на исповедь: «Батюшка, такая ситуация». И слышу: «Как муж скажет, так и делай». Думаю: «Что ж вы, сговорились все, что ли?» И толкую: «Батюшка, вы понимаете, так неправильно!» — «Это ты так думаешь, а ты послушай, что муж скажет». Прихожу домой, супруг спрашивает: «Ну, что там батюшка?» — «Сказал, как ты скажешь, так и делать». Муж улыбается, большой палец вверх поднимает и произносит: «Какой у вас классный батюшка!»

Прошло время, и я увидела, какой у меня замечательный муж. Сама была слепым котенком, кроме своего «Я» и каких-то амбиций ничего не видела.

В какой-то момент мы начали вместе читать Евангелие и святых апостолов. И вот как-то утром я просыпаюсь оттого, что меня будит муж: «Танечка, я ухожу на работу. Знаешь, прочитал у апостола Павла: Одно тело и один дух… один Господь, одна вера, одно крещение, один Бог и Отец всех, Который над всеми, и через всех, и во всех нас (Еф. 4: 4–6). Я понял, почему мы все едины, почему все братья и сестры».

Вдруг я увидела, что совершенно не знаю человека, который рядом со мной, какая в нем глубина и красота. Всё терпение и снисхождение ко мне при довольно экспрессивном характере — это и есть настоящая христианская любовь.

 Как-то одна наша сестра сказала: "У участливых сестер мужья смиренны, они "обтесываются" о наши добрые дела". Конечно, у моего мужа было внутреннее недовольство тем, что я часто отсутствую дома, но он никогда не позволил себе запретить мне служить ближним… 

Продолжение следует…

Беседовала Дарья Гончарова

Фотографии Игоря Клевко

09.11.2021