Один день из жизни на ферме (часть 2)

«Коровы меня лечат»

— Я уже лишние годы живу, у меня были такие показания!.. Два года назад у меня обнаружили рак горла третьей стадии, я уже не мог глотать. В Боровлянах вырезали опухоль, и я жил только благодаря своим коровам… — Володя, сутулый, в очках, со шрамом на шее, гладит молодых коров. — Когда лежал в больнице, настолько скучал по ним! Мне даже ребята говорили: «Ну что ты, лежи, отдыхай». А я не мог, просыпался по привычке в 4 утра и всё думал, как там мои коровки. Никогда не предполагал, что на старости лет полюблю животных. Они только и выручают, лечат…

Володе 53 года. На ферме он уже шесть лет — привязывает коров в стойлах, летом выгоняет на пастбище, подключает доильные аппараты. Дойных коров здесь 34, и Володя всех знает по именам — Кнопка, Свекла, Незабудка…

— Карапузы мои малые, да-да-да, баловницы вы такие! — Володя всё никак не может отойти от своих подопечных. — Они разбойницы. А почему разбойницы? Так они все шалят, это же дети! Могут лягнуть... Ну, они же любя! Им интересно. 

— А вы каждый день их гладите?

— Постоянно. Просто я люблю животных, никогда не думал, что так… Это словами не передать! Это ж надо… Я городской житель в третьем поколении, попал сюда и настолько втянулся! С коровами «сю-сю-сю». Мне хлопцы говорят: «Чего ты с ними?» Ага, попробуй им не пошептать, не поласкать их... Они же чувствуют и молока больше дают! Что шепчу? Каждой корове свое. Можно всё, что угодно, главное — интонация. 

Как говорит сам Володя, он попал сюда не от хорошей жизни. Узнал о монастыре совершенно случайно — кто-то рассказал. На тот момент Володя искал поддержки: родители умерли, от рака шеи умер брат, с женой развелся, у сына своя жизнь. 

— Я был как отрезанный ломоть, начал пить. Потом подумал: «К чему это всё приведет? Где я буду в итоге? Валяться где-то?» И пить прекратил. Стал в компании белой вороной. Меня уже не принимали. Я остался один. И вот приехал в монастырь на два дня трудником. Мне предложили съездить на подворье. И с первого дня я попал на ферму, сначала ухаживал за свинками, теперь за коровами.

Мы идем с Володей к молодым бычкам.

— Ну что, малыши, соскучились? Я хоть ненадолго, но захожу к ним каждый день. Это такие хлопцы! Сейчас будут улыбаться, — Володя гладит «хлопцев», они показывают зубы, и это действительно становится похоже на улыбку. — Ой, ой, ой, как мы улыбаемся! Этих карапузов вообще обожаю, ну, хлопцы! Такие ж любопытные, как начнут скакать, резвиться! Это ж дети, настолько любят внимание!

Раньше мне приходилось их водить на бойню, и вот представьте, «гадуеш» их до года, а потом ведешь. Я сам шел и плакал. А бычки за год становятся выше меня. Я его веду, он кладет мне голову на плечо, плачет, но идет. Они же всё чувствуют... Жалко, а что делать? Поэтому я рад, когда рождаются девочки, они останутся у нас. 

Володя подходит ко второму бычку:

— «А что ты меня позабыл-позабросил…» — да? Видите, приходишь одного гладить, а остальные ревнуют. То же самое и коровы. Подключаю аппарат, чтобы коровка расслабилась — начинаю гладить, а соседки это видят, начинают подбадывать, чтобы на них обратил внимание…

Володя говорит, что на подворье чувствует себя счастливым человеком. Когда выезжает в мир, быстро устает от темпа и шума. Поэтому в Минск возвращаться не собирается.

— Я уже дед. У сына своя жизнь. Здесь я на своем месте, а там… кого-то напрягать, зачем? Меня, по крайней мере, всё устраивает. Многие могут сказать: «Ну что ты себя хоронишь раньше времени?» А я считаю, что здесь и есть настоящая жизнь. Тут нет двойного дна, скрытых течений. Я же уже пожил, был и богатым относительно, и всё у меня было, но всё ушло. Думаешь сейчас, что был молодым и бестолковым, не за тем гнался. 

— А за чем нужно гнаться?

— За тем, что у меня здесь есть. Не хочу сказать, что я сильно верующий, конечно, я и в миру от случая к случаю заходил в церковь. Но здесь особенно чувствуется Божья помощь. Исповедь, молитва дают очень много. При этом здесь очень много работают, но это нормально. Тут я с Божьей помощью поправил здоровье, восстановился. Когда я лежал на операции, за меня молились. Я ездил проверяться недавно, слава Богу, всё нормально. 

— Для вас коровы похожи на людей? 

— Они лучше людей! Никогда не обманут, не предадут. И их не обманешь: если человек им не понравится, то какими вкусняшками их ни приманивай, не пойдут. А если ты к ним хорошо относишься, они будут отвечать тем же. И это настолько приятно! — Володя гладит корову по имени Березка и спрашивает у нее: — Правда? Баловница ты такая!

Березка охотно подставляет Володе свою черно-белую морду, как будто отвечает: «Правда».

«Я почувствовал, что здесь нужен»

Обед на ферму привозят в жестяных флягах. Сегодня — суп и кисель. Братья приходят поесть в свободное от работы время. На столе всегда лежит черный и белый хлеб. В трапезной — Александр, высокий, с длинной светлой бородой. На ферме он убирает в коровнике. Здесь уже полгода. 

— Как за ними ухаживаешь, за коровками, так они и отдают молочко. Я стараюсь, очень даже. Мне нравится, мне уже предлагали совсем другую должность, но я отказался. Говорю: «Я не могу без коровок».

— А как вы узнали о подворье?

— Разгульная жизнь была. И вот так, незаметно, в какой-то момент ты заходишь в тупик. Надоедает, как бы вам сказать… попрошайничество. Ходишь-ходишь туда-сюда по всему Минску: площадь Победы — Центральный вокзал. Просишь у людей: «Дайте, дайте…» Насобираешь денег, поешь, что дальше делать? Выпиваешь. Меня, конечно, можно осудить. Я это осознаю, но было невозможно сдержаться. Некоторые пьют, но потом вовремя останавливаются, а у меня слабый характер, я не мог остановиться. И я уже до такой степени выпивал, что у меня и галлюцинации были, и паранойя, и шизофрения — дошел до ручки. 

Помню, как сидел на остановке, у меня в кармане водка, а пить уже не могу. Полный тупик. Я сижу и говорю: «Докуда, Господи, это продолжаться будет? Я не могу уже! Потеряно всё здоровье!» Я уже даже с «ругательством», с упором говорил Ему: «Господи! Неужели Ты не видишь?!» А у самого слезы текут…

Через три дня Александру случайно порвали куртку. Денег на новую не было, и один знакомый предложил ему съездить в монастырь, мол, там есть гуманитарная помощь. Он приехал. На посту встретил отца Максима.

— Такой хороший отец Максим! Очень добрый человек. Он мне говорит: «Вот, выбирай куртку. Поработаешь здесь?»  Я взял метелку и подмел территорию. А он говорит мне: «Слушай, я вижу, что тебе очень плохо, что ты пошел по наклонной уже. Вот тебе справка, езжай на подворье, поработаешь там, поправишь здоровье, и всё будет хорошо». Он мне написал на бумажке, на каком автобусе туда ехать. Очень приятный человек. Если бы отец Максим не заметил меня, я бы уехал. И к батюшке подвел. Отец Андрей меня благословил. Вот так Господь усмотрел. Привел меня сюда, да и всё.

— А сейчас уже не тянет выпить?

— Здесь, конечно, тоже можно найти алкоголь, но желания особо нет. Честно скажу, вспоминается. Но уже я почувствовал, что здесь нужен, и у матушки Августы (Король) такое отношение к нам, что подводить не хочется. Я вам скажу так: легкой жизни нет, везде нюансы будут. Здесь нужно очень тяжело работать, но, как говорится, «лежебока и спит плохо», а пьянка ведь — тоже очень тяжелая «работа». Милиция тебя постоянно останавливает. Ты смотришь на себя — небритый, грязный, начинаешь себя ненавидеть. Я порой даже задумывался о самоубийстве, серьезно. Была мыслишка такая…

Александр рассказывает, что был женат: «Любовь и прочее... А проживешь — и начинаются ссоры, нюансы». Расставались с женой очень тяжело, «в полуненавистном состоянии», а сейчас вспоминается хорошее и теплое. Поэтому, по его словам, чтобы сохранить брак, нужны забота друг о друге и терпение. «Вот за коровами ухаживаешь, устанешь, подходишь и всё равно чувствуешь, что это любимая корова».

У Александра двое детей, у них своя жизнь, «навязываться» им не хочет.

— За свои 45 лет я столько перепробовал, в болоте таком побывал! Были взлеты и падения. Матушка говорит всё рассказывать на исповеди, а как ты расскажешь? Очень это неудобно и стыдно. Прошу благословить у батюшки и всё.

По дороге к трапезной идет матушка Августа.

— Вот наша матушка — она такая прекрасная! — Александр показывает мне матушку Августу (Король), она трудится с братьями на ферме. — Нужно, чтобы кто-то нами руководил — и с любовью, и со строгостью. Хорошая матушка. Справляется. Старается. Уважение к ней очень серьезное у меня. У нее добрая, ясная улыбка такая... Если бы ее увидел раньше, когда еще особо Бога не знал, может быть, такого со мной не было.

«Бог меня утешил животными»

Матушка Августа (Король) обращается к братьям «братики мои дорогие», но бывает с ними и очень строгой. Она распределяет им послушания, выполняет обязанности бригадира. До этого восемь лет была бухгалтером в монастыре, а четыре года назад ее благословили трудиться на ферме. 

— Бог меня очень утешил животными, и я Ему благодарна за это. Что-то произошло в душе, и кабинет, бумаги — всё это стало мертвым для меня. На ферме поначалу я была в «родилке», поила новорожденных козлят с мисочек, и в этом для меня была такая жизнь! Ты становишься другим человеком, когда заботишься о ком-то. Конечно, нам бы еще научиться так заботиться о людях. Ведь животных жалеть легче: они молчат, они благодарны. А человек может сказать тебе неприятные слова, обидеть, поругать. С человеком труднее.

— Вы видите здесь преображение братьев?

— Мы тут живем благодаря исповеди и Причастию. Нас всех держит Бог. И это преображение очень видно: вот человек приходит чумазый, обросший, а тут он поел, его побрили, постригли, он исповедовался, причастился — смотришь и думаешь: «Какой красивый человек, какая красивая душа!» И это Бог дает, понимаете? Бог может дать даже этому «бомжу» такую красоту! Но это надо удержать. И дальше делать над собой усилие. А если человек начинает ругаться, пропускать молитвы, тогда теряет благодать. И это нас всех касается, не только братьев.

Здесь у братьев появляется определенная связь с животными. Это то настоящее, что есть у человека. Вот они разговаривают с ними, жалеют, гладят, дают имена — и у них меняется, преображается душа. Они отдают им часть своей жизни. Животные утешают человека, снимают с него тяжесть, помогают не зацикливаться на себе, ведь о них нужно заботиться, даже если тебе плохо. И это усилие над собой помогает жить. Труд братьев на ферме тяжелый, многие работают с 7 утра до 7 вечера. Но это такой благодарный труд! И Бог много дает за это. У них практически нет свободного времени на себя, на ерунду и дурные мысли. 

— Вас не пугала ответственность за всех этих людей?

— Я стараюсь такой мысли не допускать, иначе меня это придавливает. Я пытаюсь думать, что этим руководит Бог, что помогает Божия Матерь. Важно давать Богу действовать. И давать братьям свободу проявить себя, не давить на них. 

— А братья не хотят вернуться в мир?

— А многим некуда возвращаться. И они уже привыкли жить здесь. Есть братья, которые на подворье уже 20 лет. Есть те, кто здесь умер. Тут их отпели, тут за них молятся. Это такая милость Божия! Представьте, если человек умер просто под забором: его похоронили, и никто не помянет… Недавно один наш брат возвращался на подворье, ему стало плохо, у него случился инфаркт или инсульт, и он не дошел совсем чуть-чуть. Но его тут отпели, похоронили, за него будут молиться. Бог так управил. 

Здесь братья как в семье. Они знают, что у каждого есть своя проблема, все раненые, поврежденные, никто не лучше другого. Понять их можно только, когда ты сам прожил немощь и понял, что своими силами ничего не можешь. Когда мы уже «в силе», то, к сожалению, очень быстро забываем, что Господь нас поднял на ноги, что без Него мы лежали, ничего не могли. Думаешь, что это ты сам справился и молодец. И в этот момент снова падаешь…

Но батюшка на подворье принимает всех. Сначала скажет, что всё, отправляем обратно, потому что напился уже в который раз… Но опять принимает. Он живет по принципу приходящего ко Мне не изгоню вон (Ин. 6: 37). У него такое сердце. 

«Мы в Божьих руках»

Братья стоят на вечерней молитве. Кто-то переминается с ноги на ногу, кто-то закрыл глаза, кто-то зевает, кто-то чешет затылок. Но всё же стоят. Мирно звучат слова молитвы, трещит огонь в печи, на столе лежит хлеб. Этот запах молока и хлеба, потрескивание огня в печи напоминают покой деревенского дома. 

В конце правила братья по очереди читают Иисусову молитву. «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешного», — говорит Виталий и перебирает в руке четки. «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешного», — говорит Володя. «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешного», — говорит Александр, а за ним и все братья.

С деревянного иконостаса в углу на них смотрит Христос. Распятый за Виталия, Володю, Александра и всех братьев.

— Так вы здесь в хороших руках? — спрашиваю я их.

— Мы здесь в Божьих руках. Самых крепких руках, — отвечают братья. 

Беседовала Ольга Демидюк

Фотографии Максима Черноголова

Один день из жизни на ферме (часть 1)>>

19.05.2021