Храм «Неупиваемая Чаша»: 10 лет назад

«Сегодня ночью плакали сирены
О бедной человеческой судьбе.
А мы вернулись, Господи, к Тебе
Из долгого, мучительного плена…»

(Архиепископ Иоанн (Шаховской))

3 января 2010 года на мужском подворье в деревне Лысая Гора произошло очень важное и памятное событие в жизни нашего монастыря — Митрополит Минский и Слуцкий Филарет, Патриарший Экзарх всея Беларуси, освятил храм в честь иконы Божией Матери «Неупиваемая Чаша» и совершил первый братский постриг.

Воспоминаниями о том дне поделилась монахиня Марфа (Матвеева):

— Начну немного издалека. Необычно место, на котором находится этот храм. Господь собирает здесь людей, большинству из которых идти больше некуда. За плечами у многих годы жизни, о которой вспоминать уже не хочется. И происходит чудо с каждой человеческой душой, несповедимым Промыслом Божиим возвращающейся в Дом Отчий. Приходит человек — все потерявший «на стране далече», потерянный, одинокий, приходит в поисках крова и земной пищи, а находит Любящего Отца.

Композиция росписей храма в честь иконы «Неупиваемая Чаша» отражает в себе евангельскую притчу о возвращении блудного сына. На стенах изображены ключевые моменты библейской истории — сотворение мира, грехопадение, странствия блудного сына, покаяние и возвращение к Отцу.

Интересно было видеть подворских братьев, встречающих владыку на ступенях храма. Это не были стройные ряды — на всех отпечатки прежней жизни, кто-то на костылях. Хромые, увечные, собранные на распутьях этого мира и по-евангельски званные на брачный пир.

И вот владыка Филарет в церкви, начинается таинство любви, Божественная литургия и освящение храма. Изобильно изливается благодать Духа Святого, преображаются лица. И как завершение полноты этого дня — братский постриг, духовный смысл которого также заключается в возвращении в «объятия Отча».

Удивительно красивая стихира поется в чинопоследовании пострига:

«Познаим, братие, таинства силу, / от греха бо ко отеческому дому востекшаго блуднаго сына / преблагий отец предустрет лобзает, / и паки своея славы познание дарует: / и таинственное вышним совершает веселие, / закалая тельца упитаннаго, / да мы достойно сожительствуем, / заклавшему же человеколюбному Отцу и славному заколению, / Спасу душ наших».

В тот день иноческие обеты дали шесть послушников братства Оптинских старцев при Свято-Елисаветинском монастыре. Трое иноков по-прежнему несут послушание в нашем монастыре. Мы попросили братьев рассказать, как Господь привел их в обитель, поделиться воспоминаниями о дне пострига и узнали, чем сегодня живут иноки.

Инок Димитрий (Козырев):

— Я пришел в монастырь в 2002 году, в это время здесь начали собираться братья, постепенно сформировалось братство Оптинских старцев. Сначала мы были послушниками, позже встал вопрос об иночестве. У послушника есть выбор, он в любой момент может уйти из монастыря, а инок дает обет остаться и служить Богу.

Решение о постриге далось непросто, был серьезный внутренний вопрос. Это не были сомнения, я пришел в монастырь и думал о монашеской жизни, другой альтернативы не видел. Просто в тот момент был не совсем готов к постригу, понимал, что не соответствую монашескому образу. Помог Иоанн Креститель: в праздник святого пришел ответ, и я определился.

Не скажу, что во время пострига были какие-то особые эмоции. Помню, мы стояли вместе с братьями, и было чувство единения. После пострига провели ночь в храме, читали молитвы и Псалтирь.

После пострига у меня было ответственное послушание — я руководил прикладными мастерскими. Мы создавали интерьеры, работали над интерьером Державного храма. Сегодня я несу послушание главного архитектора монастыря. Последние труды нашей мастерской — храмы святителя Иоанна Шанхайского и преподобного Сергия Радонежского (на женском подворье), работаем с интерьерами духовно-просветительского центра. Я старший брат братства Оптинских старцев, в котором 12 человек.

Наш монастырь молодой, деятельный, в таких обителях многое зависит от духовников. У нас отец Андрей Лемешонок — рулевой, на нем всё держится, и это надо ценить, это создает единство. Сегодня такое встречается нечасто.

Я в монастыре 18 лет, с первых дней пришел сюда как домой. Пока, слава Богу, это ощущение никуда не уходит.

Инок Максим (Кобылянец):

— Я крестился после армии и через год пришел в монастырь. Мне говорили, что мой святой — Максим Грек, а я не соглашался: «Какой грек? У меня должен быть русский святой». А потом стал интересоваться и обнаружил, что крестили меня в день преподобного Максима Грека и в день этого святого я пришел в монастырь.

Мой земляк был в обители первым прорабом и пригласил меня поработать. Пришел я в 2001 году и здесь уже почти 20 лет.

Как-то я попросился пожить в монастыре во время Великого поста: нравились богослужения, можно было часто причащаться. Прошел пост, я вернулся в квартиру и почувствовал, что мне там сложно — музыка, суета. Опять попросился в монастырь и в какой-то момент стал послушником. Получалось всё не сразу, несколько раз снимал подрясник.

Когда братьев готовили к иноческому постригу, меня никто не собирался облачать. В последний момент отец Андрей говорит: «Давай!» Все удивились, я и сам удивился. Потом батюшка спрашивает: «Будешь иноком?» Я молчу. Скажу, что буду — вдруг не получится, подведу; отказаться тоже нехорошо. Положился на волю Господа. Три раза отец Андрей спрашивал — я всё молчал. Потом батюшка сказал: «Иди на примерку». Мне сшили облачение, а за день до пострига я сказал: «Наверное, у меня не получится, я — веселый человек, может быть, лучше не надо».

Были сомнения, мне казалось, я не соответствую тому, каким должен быть инок, но постриг состоялся. Господь дал аванс, вот я все эти годы и пытаюсь стать человеком, но не получается… Внешне можно как-то соответствовать — борода, подрясник, но это не то. Если человек не жертвует собой ради Бога и людей, нет послушания и смирения, — всё пустое.

В монастыре я был штукатуром, трудился на стройке, сторожем на Северном кладбище, ездил на выставки, пономарил, красил иконы в левкасной мастерской, работал в переплетной мастерской. Мое последнее послушание — дворник. В переплетной заказов не было, я взял метлу и мету.

Монашество — это когда каждый каждому — добровольный раб. А никто не хочет быть рабом, не хочет служить ближнему, каждый хочет, чтобы ему служили. Господь как говорит: «Ревность твою Я вижу, а ты покажи Мне смирение». Бог гордым противится, а смиренным дает благодать (1 Пет. 5: 5). Гордым в монастыре — ад, смиренным — рай. Вот и весь секрет жизни в обители. У людей смирения нет, и я первый из них…

Инок Сергий (Михнюк):

— Я пришел в монастырь 17‒18 лет назад. Через два месяца стал трудником. Собрались братья, мы вместе жили и работали. В те годы в монастыре много всего строилось, всё развивалось. Мне кажется, люди приходили не ради пострига, вдохновляло то, что в этом месте созидалось новое, каждый осознавал свою пользу. У многих был период духовной романтики.

Если мне не изменяет память, в то время было 12 сестер, а трудников раз в десять больше. Шло время, люди, которые выкристаллизовывались, направлялись в сторону монашества и задумывались об иночестве. Что получится, еще было непонятно, но чтобы получилось, нужно было сделать какой-то следующий шаг. Мы расценивали иноческий постриг как очередной шаг.

В день пострига в храме собралось много людей — 100‒150 человек. Мне запомнился владыка Филарет — человек с огромным духовным опытом.

Иноческий постриг — это какое-то Божие действие. Каждый человек, который прикасается к Богу, помнит этот момент. Но ведь это не обязательно постриг — таким может быть Крещение, Причастие, первая исповедь или когда человек смиряется. Появляется ощущение мира, полнота. Но жизнь не состоит только из таких моментов. Чтобы что-то получилось, надо много трудиться, разбираться и быть честным с самим собой.

Я несу послушание в издательстве. Моя задача — подбор ассортимента литературы, наиболее востребованного среди наших читателей. Особенность послушания — постоянные командировки и общение. Важно всегда прислушиваться к людям. Если этого не делать, можно что-то издавать, но люди не будут это приобретать.

Наша обитель отличается от других монастырей бурной деятельностью. Я думаю, больше нет монастырей, где 40 мастерских и работает 2000 человек. Каждый послушник, инок или монах сам выбирает, что он хочет в жизни — тишины или деятельности. Духовник поможет найти свое место. Вопрос, чего хочет человек…

Записала Дарья Гончарова

3.01.2020