«Мы росли вместе с монастырем…» (часть 1)

Поиск Бога, встреча с Ним, служение в больнице, уход из Церкви на долгих пять лет, выбор дочерью монашеского пути и остановка в шаге от решения о собственном приходе в монастырь — в жизни сестры милосердия Веры Старенькой было много поворотов, но Господь посылает испытания тем, кого любит. Глядя на Веру, не сомневаешься, что это действительно так…

«Душа человека — христианка»

— Родилась я в Украине. Моя мама родом из Беларуси, все наши родственники жили здесь, поэтому, когда родители развелись, мы с мамой и сестрой переехали на ее родину. Мне тогда было девять лет, — вспоминает Вера. — Мама воспитывала нас с сестрой одна. В четвертом классе я начала замечать, что она иногда ходит в церковь.

Откуда у мамы вера? Не знаю... Сейчас мне кажется, что она всегда вспоминала Бога. Видимо, у нас в роду были молитвенники. Но ведь и душа человека — христианка, она всегда в поиске, ищет какой-то смысл, а Бог рядом, просто мы Его не замечаем.

Жили мы в пригороде Жодино. Чтобы попасть в храм, надо было либо идти в город, либо ехать еще дальше, поэтому мама обычно посещала церковь по праздникам — на Пасху обязательно возила освящать куличи. Мы с сестрой понимали, что такое Радуница и Пасха, но не более того. Знали о каких-то церковных вещах поверхностно.

В доме была икона, но я — пионерка, комсомолка, атеистка — не придавала ей значения. Повзрослев, заходила в храм из любопытства — посмотреть, купить и поставить свечу. Это действительно было только любопытство, но, видимо, в душе все-таки что-то происходило…

«Возьми меня в храм!»

— После школы я окончила училище приборостроения и устроилась на работу в Минске. Мы с сестрой трудились на одном заводе и вместе жили в общежитии. Она старше меня на три года, мне всегда хотелось от нее отойти и быть самостоятельной, но Господь по жизни держал нас рядом. Сейчас я понимаю, что это милость Божия, Он не разъединял нас для нашего спасения…

В Минске я не ходила в храм, но часто обращалась к Богу в душе. Во второй половине 90-х годов моя сестра Надежда начала посещать беседы отца Андрея Лемешонка в Петропавловском соборе, исповедовалась, причащалась. Я ее не понимала, но замечала, как она менялась.

— Первые шаги воцерковления я делала в Петропавловском соборе. Это было прекрасное время — яркое, запоминающееся. Господь показывал красоту православной жизни и православного человека. Помню первые богослужения и посты. В первый Великий пост мы с Надей бегали на Великий покаянный канон преподобного Андрея Критского. Когда выходили из храма, у нас болели спины, руки, ноги, но это были счастье и ни с чем несравнимая красота.

«Мы выходим из храма, как светлячки»

— Первая исповедь и Причастие тоже были в Петропавловском соборе. Я не помню деталей, но это был нырок в воду, хотя я еще многого не понимала и действовала интуитивно.

Как-то мы с Надей были в храме на вечернем богослужении и после елеопомазания шли домой. Поднялись от Петропавловского собора на Октябрьскую площадь к станции метро. У магазина «Центральный» собиралась молодежь. Ребята в черных кожаных куртках, кожаных штанах создавали контраст с тем миром, в котором мы пребывали в храме…

— В соборе внимание к себе приковывали сестры милосердия в белых облачениях. По воскресеньям они собирались на чтение акафиста, и это было очень красиво. Среди сестер мы с Надей заметили знакомую, с которой работали на заводе — это была Римма, теперь уже матушка Руфина (Филиппович). С Риммой мы встречались на беседах и акафистах. Шаг за шагом она вела меня за собой и во всем помогала. Вслед за ней я пошла к больным в отделение.

«Они потеряны в этом мире»

— Мы ходили в больницу с матушкой Руфиной и сестрой милосердия Татьяной Казаровой. С ними было легко, но в какой-то момент мне сказали: «Пора идти самостоятельно». Я очень боялась…

В отделении лежали молодые ребята после попытки суицида. Я видела, что они потеряны в этом мире, им надо какое-то слово. Вместе мы учились видеть и понимать Бога. Хочется верить, что к сердцам тех, с кем я беседовала, кто крестился и впервые причастился в больнице, прикоснулся Господь, и их жизнь обрела смысл…

«Я увидела райский сад»

— Мы росли вместе с монастырем, ходили на Божественную литургию в Никольский храм. Сначала там был земляной пол, потом деревянный, стояли тепловые пушки, затем началось возведение келлий над храмом, вырастал корпус. В период строительства, идя на послушание в больницу, мы с сестрами заходили в Никольский храм, набирали водичку и направлялись в отделения.

Напротив места, где сегодня трапезная, был кирпичный забор. Поскольку в подвале больничного корпуса находилась иконописная мастерская, в заборе разрешили сделать дверь — через нее нам с сестрами было проще попасть в больницу. Однажды у меня было видение, о котором я долгие годы никому не рассказывала. Хотелось сохранить в сердце то, что мне дал почувствовать Господь, оставить сокровенное в себе…

18-й маршрут

— Каждый раз после посещения больницы внутри было особое состояние — спокойствие, умиротворение, какая-то тихая радость, ты как будто оказывался в другом мире. Я думаю, это благодать. Она всегда у меня ассоциировалась с 18-м маршрутом автобуса. Пока ты ехал до площади Победы, внутри все еще сохранялись красота и любовь. На остановке открывались двери, ты выходил и оказывался в другом измерении — происходило очередное погружение в мирскую суету.

«Я не поверила Богу…»

— Начало 2000-х — непростое время. Я трудилась на государственном предприятии — завод то работал, то не работал.