Убеждение к соблюдению Рождественского поста

Начинается святой пост, Церковью Божиею установленный за тем, чтоб приготовить нас к достойному сретению и прославлению воплощенного Бога, — в праздник Рождества Христова. Покоримся Церкви и вступим в подвиг поста и всех других благочестивых упражнений, соединенных с постом.

Есть у иных поверье, будто этот пост не так велик, как, например, пост Святые Четыредесятницы, потому они небрегут о нем и проводят его кое-как. Это есть заблуждение, которого нечем оправдать. Церковь Божия предписала святить все четыре поста: Великий, Успенский, Петров и Рождественский, и долг наш святить их одинаково, хотя мера строгости пощения в них несколько различна. Наступивший пост точно легче Великого и Успенского поста, но эта льготность так незначительна, что сама не может не показаться строгостью — для нашей немощи. Пусть в этот пост разрешено вкушать рыбу, но это только по субботам, воскресеньям и в праздники; во вторник же и четверток и рыба не разрешается, а в понедельник, среду и пятницу не рыба только не разрешается, но и вино с елеем.

Итак, когда Святая Церковь не мимоходом как упоминает о сем посте, а с такою определенностью установила правила для него, послушным чадам ее прилично ли провесть его небрежно, без внимания и даже памяти о нем? Освятим же его — освятим восстановлением в мысли высокого его значения, строгим исполнением церковного в нем устава и еще паче очищением совести в покаянии и укреплением себя Святым Причастием Тела и Крови Христовых.

Смотрите, как говорят о нем святые отцы! Один (Симеон Солунский) говорит: «…пост Рождественской четыредесятницы изображает пост Моисея, который, постившись сорок дней и сорок ночей, получил на каменных скрижалях начертание словес Божиих. А мы, постясь сорок дней, созерцаем и приемлем живое слово — не на камнях начертанное, но от Девы воплотившееся и родившееся, — и приобщаемся Его Божественной плоти». Другой (Лев Великий) учит: «…хранение воздержания запечатлено у нас четырьмя временами, дабы в течение года мы познали, что непрестанно нуждаемся в очищении, и что при рассеянии жизни всегда должно стараться нам — постом и милостынею истреблять грех, который бренностью плоти и нечистотою пожеланий приумножается». Вот как рассуждают богопросвещенные умы и куда направляют силы и труды послушного благочестия! Примем же к сердцу внушение, столько нам благопотребное и спасительное.

Ведомо, что предел жизни о Христе Иисусе есть чистота и святость. Но житейские дела, а более суета — очерняют и пятнают путников, идущих в сию область чистоты, нередко и против воли их. И вот как для странника попечительные странноприимцы устрояют покоища, дающие отдых, трапезы подкрепляющие и бани омывающие, так и многопопечительная благость Божия в материнских недрах Церкви уставила посты, — все четыре, — с приглашением говеть в них, исповедаться и причаститься, в отдых тем, кои утомлены многозаботливостию житейскою, в омытие тем, кои загрязнены и запылены грехами и нечистыми помышлениями, в укрепление тех, кои ослабели и истощили силы духа борьбою или падением. Ревностный труженик, зайди под эту сень покоя, омойся в самоизготовляемой бане слез, укрепись предлагаемою небесною пищею, — и потом опять, подобно Илии, обновившемуся от пищи, Ангелом принесенной, бодренно емлись пути пустынного, пока достигнешь высокого Синая — праздника Рождества — для восприятий ощущений Бога, к нам приближающегося, по мере труда твоего и степени приготовления.

Или что я обращаюсь к ревностному и бодренному? Горящие духом ревнители христианского жития сами, без напоминания, и попостятся, и долг христианский в пост исполнят, как должно. Но что сказать вам, больные изнеженностью, страшащиеся за здоровье от перемены блюда, модничающие независимостью и разорванием всех уз, налагаемых отеческими обычаями, возносящиеся выше облак и охочие — недальнозорко — указывать Вышнему в Его исправительных законоположениях и уставах несообразности с природою, вами же испорченною? Сказал бы вам одно: пискахом вам, и не плясасте: плакахом вам, и не рыдасте (Мф. 11: 17). Но в чаянии и еще остепенить борзость неудержимой мысли вашей и вашего своенравия приведу вам на память яблоко райское, красное на вид и приятное на вкус, сгубившее и губящее род наш, — чечевицу, лишившую чревоугодливого первородства, — мяса, пустыню наполнившего гробами похотений, — небольшую часть меда, отнявшую победу и готовившую смерть сыну царя, — тот пир, в котором свыше дана надпись: мани, факел, фарес, тогда же исполнившаяся, — и этого юношу, изъядшего вся, и желавшего потом насытиться от рожец, яже ядяху свинья, — и богача, по вся дни светло веселившегося, а там — искавшего капли воды, чтоб устудить язык и не получившего, — напомню все сии пагубные следствия непощения и невоздержания, — чтоб приложить к сему: имеете разум, — учитесь же. И не будете яко конь и меск, имже несть разума (Пс. 31: 9), кои браздою и уздами челюсти востягивают, когда они упорствуют и не покоряются. У этих кормило — узда, а у разумных — разум.

Но есть разум кривотолкливый: не его я разумею, а разум здравый, меру свою знающий, не взимающийся на разум Божий, а ему покорствующий и волю свою смиренно под его иго подклоняющий. Его восставьте в себе и силу ему дайте. И он научит вас не отказываться от того, что Бог законоположил устами Церкви, а, напротив, — сил не щадить в засвидетельствование своего послушного ей сыновства; научит не слушать опасливых за здоровье внушений, указывая не в посте, а в непощении источник нездоровья тела и расслабления души; презирать неодобрительные возгласы сторонних, уверяя, что кто худо скажет о посте и постящемся, тот этим самым хуже скажет о себе, нежели о них; не видеть и ныне безвременности в строгом исполнении уставов Святой Церкви, уясняя, что скорее они безвременны были тогда, как в первый раз вводимы были и еще не видели исполнителей, нежели ныне среди такого их множества; прогонять робкие помышления о недостижении той меры поста, на коей он бывает спасителен, представляя, что, когда подобострастные нам постники — Моисей, Илия, Иоанн Предтеча, — в славе ныне почивающие, только еще полагали путь пощению, — достижение высших его степеней было затруднительнее, нежели ныне, после стольких светлых примеров и опытов благоуспешных; отстранять льстивую мысль о возможности заменить телесный пост духовным пощением, внушая, что скорее телесный пост состоится без духовного, нежели духовный без телесного; видеть в истощении плоти меру обновления духа, и в степенях постничества — лествицу духовного восхождения, которой верхний конец утверждается на Небе.

Такими и подобными помышлениями ограждаясь, мы дадим благому намерению послушания Церкви силу прорасти, окрепнуть и принести плод — дела покаяния и достойного прохождения предлежащего поста, в славу Господа, воплощением нашего ради спасения Себя истощившего, Которому и помолимся — луч света от рождества Своего, как звезду, на нас испустить, и тем, осветив примрачность поста, веселым и обрадованным шествием привести к Вифлеемским яслям, и тогда сподобить нас со ангелами радостно воспеть: «Слава в вышних Богу, и на земли мир: в человецех благоволение».

Аминь.

Источник: Богоугодная жизнь вообще. Слова епископа Феофана

(Из слов к Тамбовской и Владимирской паствам 1859–1866 гг.)

27.11.2020