Что я хочу изменить в своей жизни? (Часть 1)

Протоиерей Андрей Лемешонок: Какая цель нашей жизни? Вечная жизнь с Богом, соединение со Христом. Если это будет в центре нашей жизни — у нас мало останется времени на пустяки, на праздность, на пустые развлечения, разговоры, просмотры новостей. Если бы сейчас народ молился, если бы храмы были переполнены и люди были в покаянии, стояли толпами, чтобы причаститься Тела и Крови Христовых — у нас был бы рай. Но люди не хотят этого. И что может быть хорошего дальше?

Всё начинается с моего сердца, с моих личных отношений с Богом, а через Бога — с ближним. С каждого доброго слова, которое я могу сказать, проснувшись. «Доброе утро!» — можно сказать это так, что у человека на душе светло станет. Нужно, чтобы наше соучастие, сопереживание друг другу было неформальным, без фальши, к которой мы привыкли.

Наша жизнь должна быть осмысленной. И если что-то не получается, что-то ломается, что-то разваливается, значит, есть в этом и наша вина. И эту вину надо искать. Не знаем, что будет завтра, но нам нужно жить сегодня, и жить по-христиански. Как это делать, когда в тебе живет грех, когда ты гордый человек и в принципе по своей природе никого любить не можешь?

Нам надо усвоить, что сами по себе мы никого любить не можем. Любить мы сможем только тогда, когда в нас будет Дух Святой. Бог может любить, Бог есть любовь. А человек со своей падшей природой — эгоист, материалист. И нам становятся понятны слова Христа: без Мене не можете творити ничесоже (Ин. 15: 5). Ничего. Нам нужно принести покаяние за всю нашу жизнь, а это — открыть себя, не испугаться этого, не спрятать свой грех, а обнажить его. И довериться Богу, сказать Ему: «Господи, вот мой грех. Я такое ничтожество, но Ты же меня любишь и такого. Прости, научи, вразуми меня…»

Какой же будет наша жизнь? Это зависит от нас. Нужен ли нам Христос, хотим ли мы к Нему обратиться, чтобы что-то изменить? Что вообще мы хотим изменить в своей жизни?

Монахиня Анфиса (Адамович): Я хотела бы до конца видеть свой грех и кроме него больше ничего не видеть. Больше всего — гордость, потому что от гордости идут все греховные веточки, которых очень много: самолюбие, раздражение. Веточки питают корень, а корень питает веточки. И надо от всего вместе избавляться. Желание для этого есть. Бог для этого каждый день дает маленькие возможности. Хотелось бы больше смотреть внутрь себя, бороться за внимание. Я верю, что меняюсь, хотя сама этого и не вижу.

Не могу сказать, что я чего-то достигла, но есть какие-то ситуации, в которых я, слава Богу, стойкая. Раньше я страдала чревоугодием, но, если бороться, делать какие-то шаги, Бог помогает и утешает. Сейчас я ем не так много и не так часто. А с этого начинается всё. В монастыре от чревоугодия много зависит. Это питает и самолюбие. Можно страдать от каких-то ситуаций в отношениях с людьми, а всё из-за того, что ты не можешь смириться и так себя любишь, что утешаешь всё время. Оказывается, у тебя чувство сокрушения и не может проявиться, потому что ты всё время себя утешаешь.

Вот конкретный пример. В мастерской была очень тяжелая сестра. Я сама тяжелая, поэтому мне и даются такие ближние, чтобы во мне проявились гордые «струнки». Я внешне тихий человек, но у тихого глубже спрятаны страсти. Я много лет училась жить в мастерской рядом с этой сестрой, которая очень часто становилась агрессивной, претенциозной, и я сама часто воспламенялась, у нас были стычки. Но постепенно я поняла, что она задевает во мне что-то такое, что я хочу, чтобы во мне не трогали. И я по-настоящему попросила у нее прощения. И теперь мне настолько легко с этим человеком! Просто, когда человек во взвинченном состоянии, нужно сказать ему какое-то мирное слово, и сразу зло меняется на добро. В этом случае так. Но бывают другие случаи.

И еще я узнала, что если человек сам не может смириться, и у него растет тщеславие и гордость, но он сам этого не видит, то Господь попускает всякие ситуации с людьми и уже Сам начинает лечить. Это называется «промыслительное смирение». Человек не понимает, почему с ним такое происходит, но нужно это понять, увидеть и принять. А для этого необходимо внимание.

Протоиерей Андрей Лемешонок: Важно, чтобы у нас был какой-то конкретный пример. Человек может считать, что становится хуже и хуже, и всё вообще плохо, и дальше будет еще хуже. А где вера? А где надежда? А где Христос? Он же нас слышит. Может, меняется понимание человека — что хорошо, а что плохо. Может быть, уровень задач, которые человек первостепенными ставил, меняется. Иногда бывает, что человек действительно начинает видеть больше плохого, потому что, чем ближе к свету, тем больше грязи видишь, но это не есть плохо. Это не потому, что человек неправильно живет или неправильно идет, а следствие какого-то труда. Раньше человек был уверен в себе, раньше не видел себя, а сейчас он начинает себя видеть. Поэтому у человека часто возникает недоумение: «Раньше я был такой хорошенький, так любил Бога, так любил ближнего, а сейчас я вообще ничто». Когда ты был юн, то препоясывался сам и ходил, куда хотел, а когда состаришься, то другой препояшет тебя и поведет, куда не хочешь… (ср.: Ин. 21: 18) — тут уже, конечно, совсем другое положение. Потому что не хочешь туда идти, но надо. И, конечно, есть сопротивление, есть внутренняя борьба.

Монахиня Тамара (Игнатович): На одном из предыдущих собраний у нас была тема про открытия и я говорила, что боюсь открытий, потому что они для меня болезненны. Бог открывает тебе какую-то сторону, и, как правило, эта сторона для тебя нелицеприятна. Хорошую-то сторону ты сам в себе «откроешь», что-то напридумываешь.

Я помню первое самое страшное и тяжелое для меня открытие. Я всегда думала, что я человек отзывчивый и добрый. А однажды я увидела в календаре, что родилась в день празднования иконы Богородицы «Умягчение злых сердец». И когда меня постригали в монашество, владыка вручил мне как раз эту икону. А потом прошли сутки, и мне открылась страшная тайна, что это мне надо умягчать свое сердце, потому что оно далеко не доброе и не отзывчивое. И постепенно какие-то события — встречи с людьми, послушания — начали показывать, что во мне нет той доброты, которую я сама себе нарисовала. И глядя на сестер, у которых она действительно есть, которые в любой момент готовы прийти на помощь, даже если их что-то раздражает, я видела, что мне это не свойственно.

Для меня это открытие до сих пор очень болезненно, потому что я понимаю, что каждый человек, которого Бог мне посылает, нужен для того, чтобы научить меня быть доброй, отзывчивой, терпеливой, и что это урок, который я буду проживать всю жизнь. Мне всё время хочется быть добрее. И я надеюсь исправиться. Я понимаю, что моих личных сил на это нет. Были моменты, когда я это оправдывала и до сих пор оправдываю тем, что недополучила любви в детстве, в подростковом возрасте… Откуда во мне может быть доброе сердце? Но изначально Бог создает человека красивым, поэтому есть желание научиться не оправдываться своими придуманными отговорками.

И еще такой момент, от которого мне хотелось бы как-то освободиться, — я на человека вешаю определенный ярлык. Если, например, я из каких-то ситуаций узнала, какой у человека характер, то потом я смотрю на этого человека через призму своего мнения о нем. И мне очень часто это мешает, потому что чувствуешь, что в данный момент человек совсем другой, нужно преодолеть этот созданный образ… Но для этого нужно потрудиться, признать, что ты не права. А хотелось бы видеть в человеке Христа.

Протоиерей Андрей Лемешонок: Это, наверное, оттого, что человеку кажется, что с какими-то людьми говорить бесполезно — тратить силы и говорить, когда ты уже несколько раз говорил человеку, а он не слышит. Ты себя жалеешь: лучше я освобожу силы и буду с теми, кто меня слышит и с теми, с кем у меня есть контакт, взаимопонимание и какой-то результат. А тут никакого результата не будет, только опять одна нервотрепка… Но эта ошибка связана с тем, что мы себя жалеем. Мы столкнулись, пострадали от какого-то поведения, конфликта, как нам кажется. И нам кажется, что дальше уже будет все бессмысленно, трата времени и сил в никуда. Но Христос действует по-другому — оставляет 99 овечек и за одной идет. Ну подумаешь, 100 или 99 овец? А Он идет в какие-то горы, где-то ее находит, несет на плечах. Вот это любовь Божия. А наша любовь ограничена нашими душевными качествами. Раз бессмысленно говорить, тогда нам хочется сказать: «Делайте вы, что хотите». Но это не потому, что я уже смирился, а потому, что мне всё равно, что вы будете делать — из вас всё равно ничего хорошего не получится.

Монахиня Тамара (Игнатович): Еще я очень не хочу, чтобы люди зависели от моего физического состояния. Например, когда ты устаешь или у тебя что-то болит, и ты хочешь на данный момент какого-то спокойствия, чтобы как-то перетерпеть эту физическую боль. Людям же не скажешь: «Отстаньте, у меня болит что-то» — и бывает, люди страдают от этого. Я могу повысить голос, но человек же не виноват, что у тебя что-то заболело. И ты в принципе не имеешь на это права. Можно ведь ответить мягко и культурно, а ты отвечаешь грубо и с раздражением в тоне. Я понимаю, что в отношении меня с этим должно произойти чудо, потому что я не представляю, как можно преодолеть эту физическую немощь так, чтобы человек в этот момент не мешал. Потому что когда мне плохо, мне человек мешает.

Протоиерей Андрей Лемешонок: И как ты будешь над этим работать?

Монахиня Тамара (Игнатович): Не знаю, я надеюсь на чудо.

Протоиерей Андрей Лемешонок: Если ты надеешься, значит, чудо обязательно произойдет.