Главное дело регента

Братский хор Свято-Елисаветинского монастыря всегда был одно-двухголосным, только если причиной тому раньше были «непоющие» братья, то сейчас история совсем другая… Изменилось если не всё, то очень многое, и в короткий срок. А произошло это четыре-пять лет назад, когда в хор, которому уже под двадцать лет, пришел практически его ровесник — молодой регент Евгений Прокофьев. Сегодня высокий уровень пения Братского хора подтверждается в том числе и его участием в фестивале «Державный глас» , где выступают коллективы с собственным уникальным лицом.

С Евгением Прокофьевым мы встретились после одной из служб и поговорили о позициях в хоре и о хоре с позиции регента, о древних традициях и роли современных технологий в популяризации этих традиций.

— Когда богослужения проходят в Никольском, Елисаветинском храмах, певчие стоят практически рядом с прихожанами, а Вы — рядом с певчими. Такая же позиция у хора в храме Царственных страстотерпцев или храме Ксении Петербургской в доме-интернате. В Державном — клирос наверху, а Вы находитесь уже напротив певчих. Как и где Вам комфортнее петь? Когда Вы лучше чувствуете певчих?

— В этих храмах практически нет возможности стоять перед хором, это вынужденная мера. Конечно, искусственно можно составить аналои, как-то стать перед хором, но мы поем намного более качественно, когда стоим вместе перед одним аналоем с нотами и текстами. Так меньше обращаешь внимания на ошибки, на какие-то внешние раздражители, которые ты видишь, если хор стоит прямо перед тобой: этот отвернулся, этот наклонился, этот в джинсах пришел... А когда хор практически за тобой стоит, ты впереди, то углубляешься в молитву, больше богослужение чувствуешь. Кстати, на Валааме (я там был буквально месяц назад) всегда и все поют вместе, то есть нет регента перед хором. Вот удивительно, стоит регент — отец Давид, и вокруг него 20‒30 человек, и при этом они вместе так органично звучат! Я пел вместе с ними тоже. И так здорово чувствовать себя внутри! Там я для себя понял, что мне комфортнее все-таки, когда регент стоит в хоре. Но если профессионально смотреть, то, конечно, намного лучше, если стоишь перед хором. Потому что ты можешь адекватно оценить баланс, слышать каждого певца. Вообще, акустика нашего Державного храма такая необычная, что ты можешь слышать одновременно каждого певца, но в то же время и весь хор. Это потрясающе, я такого нигде не видел!

— Основная задача регента — почувствовать певчего, правильно я понимаю? А что это значит — чувствовать певчего?

— В хоре каждый человек индивидуален, он — личность. В нашем хоре это хорошо чувствуется… Я вот недавно размышлял на тему, как таких людей Господь собрал вместе? Они все абсолютно разные... Возможно, в жизни мы никогда бы не пересеклись, потому что у каждого свои интересы, но в то же время в хоре каждый вкладывается в единое общее богослужение и старается от себя давать максимально много для общего дела.

И, конечно, таким образом люди раскрываются, и очень здорово наблюдать за тем, как они меняются. Это очень чувствуется! Еще года два назад хор для меня был чем-то из разряда «надо», а сейчас я обрел в нем семью, я жду сейчас каждую службу, хочу собираться с этими людьми и видеть их вне храма. Да, на спевках и на богослужении в отношениях «начальник — подчиненный» могут быть какие-то казусы — я могу и голос повысить, поругать кого-то — только профессионально, конечно. Но сразу после спевки всё приходит в норму, и никто ничего уже не помнит, потому что все меня понимают. Мне кажется, это важно, это то, чего не хватает во многих хоровых коллективах. Люди приходят сюда не для того, чтобы как-то показать себя, получить деньги, они приходят, потому что добро есть нам зде быти (Мф. 17: 4). И очень здорово, конечно, в таком коллективе жить.

— Довелось услышать фразу, что хор — это лотерея. Думается, Вам очень повезло: Вам, молодому человеку, доверили целый хор. Многие певчие в нем имеют музыкальное образование. Рядом всегда готовая прийти на помощь регент монахиня Иулиания (Денисова), да и священники понимающие, открытые творчеству. Что Вы об этом думаете?

— Вы знаете, с профессиональными людьми работать одно удовольствие. К примеру, какой хор похвастается, что у него есть три звукорежиссера, профессиональные гитаристы, да и вообще музыканты по духу! (Смеется.) Каждый от своей сферы вносит свои знания в общее дело, вот и я делаю от себя максимально всё зависящее, вкладываюсь в управление хором как единым организмом, посвящаю всё свое свободное время тому, чтобы что-то улучшать, искать, находить, перепечатывать по сто раз ноты, чтобы было красиво, чтобы было комфортно, думая о певчих. Мне-то всё равно, я могу и с рукописных нот петь, но я понимаю, что другим людям не очень удобно. Мне кажется, что любой регент так должен делать, чтобы всем было удобно.

Что касается вопроса о том, как мне доверили хор… Если честно, сначала я не хотел и близко заниматься этим хором и даже искал повода этого избежать… Но сейчас я искренне благодарю Бога за то, что не позволил мне поступить по своей воле, и началась така-а-а-ая жизнь, что ого-го!

Кстати, да, большую профессиональную и духовную поддержку в становлении хора оказывает мать Иулиания. Какой еще хор похвастается таким ходатаем? (Улыбается.) Я знаю, что она за нас молится, а на богослужении всегда спешит помочь экстренным советом.

— А как Вы думаете, в чем главное дело регента?

— Служить Богу. Без шуточек! Вот каким образом мы можем послужить Богу? Я понимаю, что, наверное, то, чем я занимаюсь — это единственное, что может мне помочь в моей духовной жизни. Задаюсь часто вопросом: «А что я могу еще дать Богу, кроме регентования и стремления петь Ему чистым сердцем?» Мне кажется, что только таким образом могу сейчас спасаться. Это не пафос. Если сейчас умереть — за что меня спасти? Я понимаю, что реально спасти не за что… Всё я делаю наоборот, не так, как нужно. Но я пою и надеюсь, что Бог зачтет это в духовном плане как бескорыстное служение.

— В нашем фильме «Притчи» есть эпизод, когда певчий во время богослужения не молится, а думает о том, что тенора орут, а басы давят. Поясните, как у Вас получается направлять певчих и в то же время молиться? И как Вы справляетесь с подобными мыслями?

— Безусловно, у любого регента такие мысли есть, даже если он заставляет себя думать обратное.

Поначалу я всегда заранее был настроен очень плохо, всё валилось из рук, раздражали мельчайшие неточности, особенно свои. Но это было раньше. Сейчас я прихожу к тому, что меня именно на богослужении не волнуют какие-то локальные сбои, и нет смысла в том, чтобы всех раздражать и расстраивать своим постоянным бубнежом, который половина певцов вообще не слышит. Это всё делается на спевке, а на богослужении всегда в последнее время просто тишина. И при этом звучит очень неплохо, мне нравится.

— Подумал, что ребята, которые поют в хоре, ответственные люди. Смотрите, скольким они жертвуют: семья, работа, разные обстоятельства, а они стоят в храме — поют, молятся, служат. Мне тоже кажется, что я бы на Вашем месте всё им простил, любую фальшь. И все-таки я понимаю, что у Вас не только пряник есть, но и кнут. А где их прячет регент?

— Вы знаете, у меня уже стал какой-то сплошной пряник. «Кнута» нет в принципе. Это благодаря самим певчим, потому что они сами себя ведут так, что к ним никакой «кнут» применять не нужно. Если есть какие-то недоразумения, я это обсуждаю тет-а-тет с певцом, без свидетелей, и это почти всегда очень мирно происходит. Да, нам в этом смысле очень повезло, что певчие ответственно относятся к клиросному делу. Вы правильно заметили, что после своей работы они никакие. И это неудивительно — реально работают тяжеленным трудом: один занимается художественной обработкой цветных металлов, другой целый день у компьютера переводит тексты, кто-то имеет серьезные руководящие должности, а кто-то вообще звукорежиссер — сначала на работе не знает куда деться от звуков, а потом на спевке еще…

Но в этом и состоит жертвенность — они постоянно жертвуют своим физическим состоянием, отдыхом, который могли бы получить придя домой, расслабившись на диванчике, с семьей. Но они приходят и поют. И при осознании этого планка «кнута» снижается практически в ноль. Но и, конечно, я стараюсь не пользоваться своим положением, зная, что люди жертвенно придут и всё сделают. Хоть мне и хочется петь 24/7 все службы, потому что это мне ничего не стоит, ведь я живу в монастыре и не имею семьи и детей.

— То есть Вам не приходится обзванивать их и просить: пожалуйста, придите…

— Знаете, к каждому нужен свой подход. Кому-то надо звонить и упрашивать, а кому-то достаточно просто сказать: мы поем тогда-то. — «Ок, я приду». Вот, допустим, Божественная литургия в интернате — пятница, рабочий день, 6 утра. Это я могу встать в 5:50 и дойти здесь за 10 минут, а они встают в 5 утра, а то и в 4:40 — пока собраться, приехать на машине в мороз, в жару, утром — хочется спать, но все приезжают. Меня это так удивляет и вдохновляет, и я в такие моменты думаю — ну какой же я негодяй, мне лень вставать, еле открываю глаза, иду в интернат, а они уже там стоят и готовы петь. И это такой взаимовдохновляющий элемент, которого во многих хорах нет, а у нас есть.

— Из пяти коллективов-участников в этом году церковных хоров только два — Братский хор и хор из Сербии. И у вас особая миссия — вы представляете монастырь, его традиции. Давайте поговорим об этом. У нас в монастыре поют валаамским распевом. И его красоту вам нужно донести до гостей фестиваля. Как это сделать, ведь фестиваль — не богослужение?..

— Но «Державный глас» — это и не привычный концерт, не увеселительное мероприятие: все-таки действие происходит не на концертной площадке, а в храме. В нем участвуют коллективы, которые поют церковную музыку. Сама атмосфера храма исключает светскость. Там будет звучать церковная музыка, может быть, еще народная.

— А какие произведения Братский хор исполнит на фестивале?

— Мы будем исполнять песнопения валаамского распева, византийского распева и некоторые древнерусские стихи знаменного распева, которые, возможно, заставят человека задуматься о чем-то. Потому что аудитория не вся будет наша, монастырская, это же и приезжие гости, и прихожане из других храмов. Думаю, что и гостям, и участникам фестиваля понравится! И нам тоже интересно, что представят другие хоры, ведь фестиваль — это и обмен опытом.

— Евгений, Вы не так давно вернулись с Валаама. Какую роль в становлении коллектива сыграла эта поездка?

— На самом деле это практически переломный момент, очень важное событие в жизни. Каждый второй в нашем хоре точно был на Валааме. И причем не просто заехали, приложились к иконам и ушли, а реально пожили там. Кто-то в палаточном лагере, кто-то в кельях. И, конечно, нам, исполняющим валаамский распев, важно, чтобы дух людей, поющих его, соответствовал северному суровому духу валаамских монахов. А я поехал впервые туда только этим летом вместе с еще одним певчим Сергеем Лосевым. С ним мы чуть ли не через день пели вместе с монашествующими братьями на службах, утренних и вечерних. Монахи удивлялись, говорили нам, что обычно не могут спеться с людьми подолгу, а вы тут пришли, стали и всё сразу спели! Мы ответили, что у нас в Елисаветинском монастыре поем всё то же самое. Я и сам поражался тому, насколько всё похоже. Мы пели с братьями в разных скитах, попали на пять престольных праздников, а в одном скиту мы с Сережей спели вечерню вдвоем мирянским чином. Да, оказавшись на Валааме, мы прочувствовали атмосферу этого монастыря и поняли, что в нашей обители похожее восприятие церковной музыки и духа при ее исполнении.

— Вы сейчас занимаетесь продвижением хора в социальных сетях. А слышать хор в интернете и вживую — одно и то же?

— Наверное, ни для кого не секрет, что когда мы выкладываем запись в интернет, применяем некоторые звуковые обработки для того, чтобы прийти к максимально настоящему звучанию хора. Потому что когда просто записываешь звук с камеры и «сливаешь» в интернет, это всегда звучит искаженно, в реальности хор так не звучит.

— А как вы делаете свои записи?

— В основном это происходит так: камера снимает видео, отдельно на рекордер пишем звук, потом этот звук обрабатываем, сводим аудиодорожку с видеозаписью и только тогда выкладываем в сеть.

— Женя, объясните, для чего вашему хору нужен свой канал на YouTube и аккаунт в Instagram? Вы ведь не концертный хор, а богослужебный.

— Желание заниматься продвижением Братского хора в интернете у меня было давно, ведь информации о нем практически не было. Что это за Братский хор? Монахи поют? Братья? Какие братья, подворские? А ведь Братский хор входит в тройку основных хоров монастыря, постоянно поющих воскресные и праздничные службы.

В общем, вопросы были, людям нужно было объяснить, кто мы, и сейчас о нашем хоре хотя бы знают.

В Инстаграме я пользуюсь платной рекламой, чтобы люди нас увидели и, возможно, открыли для себя. Вот зачем это всё? — А очень просто! К примеру, мы сейчас выпускаем диск «Надо всеми Бог», кстати, который уже можно будет приобрести на фестивале «Державный глас». Целевая аудитория пока отсутствует — по той банальной причине, что о нас никто не знает. А откуда о нас узнать? Вот поэтому я достаточно активно занимаюсь раскруткой хора, пользуюсь группами-партнерами «ВКонтакте», которые бесплатно помогают распространять материалы в своих многотысячных аудиториях…

Вы правильно заметили, что мы не концертный хор и не стремимся им быть в полной мере, но какие-то выступления у нас уже были. Мы дважды участвовали в проекте «Великопостные концерты», летом нас пригласили спеть несколько служб в московском Новоспасском монастыре с целью распространения древней традиции знаменного пения, на праздник Рождества Пресвятой Богородицы мы пели в Ляденском Благовещенском монастыре, а совсем недавно выступали в Минске на Соборной площади по случаю 30-летия Белорусского Экзархата. И вот скоро будет выступление на «Державном гласе».

Почему так происходит? Потому что людям действительно интересно слушать это необычное пение, порой они сами не могут для себя ответить на вопрос «Почему мне это нравится?». И нам это интересно и важно. Безусловно, концерты — это повод поделиться с другой аудиторией тем, «как может быть», а богослужение наполняет чем-то другим… Там распевы гармонично соединяются с Божественными действиями, происходящими в этот момент в алтаре. Это красиво и в то же время вне этой реальности…