Душа ищет Бога

Знаешь, как начинается Великий пост? Великим покаянным каноном: «Душе моя, восстани, что спиши? Конец приближается, и имаши смутитися...» Смутишься тем, что увидишь в себе…

Как ты, наверное, знаешь, постригают только в пост. Таково же и начало. Но, чтобы всё это имело смысл, а не просто осталось мыслью, должно быть отражение на что-то внутреннее, чем ты уже обладаешь, с чем ты мог бы это сопоставить, а так объяснить невозможно.

Действия вступающего в монастырь направлены на то, чтобы разорвать сеть вещественных привязанностей, из-за которых не видно Бога. Пока ты смотришь пусть даже на тонкую бумагу перед собой, ты не сможешь увидеть то пространство, что за ней. И это может быть большая потеря — прийти на берег моря, закрыться газетой... и так и не увидеть моря. А если иметь немного решимости, то это довольно просто. Бумага-то тонкая. Но это вопрос веры.

К чему хоть что-то делать, если не знаешь, зачем? Но обычно после каких-то самостоятельных действий, обращений человека по направлению к Богу, Он сам внутри дает почувствовать Себя. Что-то очень реальное, чтобы человек имел возможность идти дальше. Если бы не это, не было бы ни одного верующего. А душа ищет Бога. Другое дело, что дальше человек поступает по-разному. Дело в том, что он получает такие факты, которые, если их принять, требуют перемены жизни. Если я вдруг узнаю, что болен серьезно, то не смогу продолжать жить так же, как я жил. Или если я вдруг узнаю, что меня любят — узнаю из самого опыта общения — то всё меняется. Если это так, и Бог есть, то человеку приходится делать выводы, а он их делать не хочет. Или делает — удобные для себя выводы. Чтобы принять любовь, надо отвергнуть самодостаточность, а это встречает такой отпор в душе... И никто никого ни к чему не принуждает. Любовь вообще не навязывается. Потому даже и люди, имеющие опыт веры, живут, как хотят. И, к сожалению, я тоже часто выбирал и выбираю путь эгоизма. И не важно, что я внешне кому-то помогаю. Можно жить ради себя, любоваться собой правильным... и быть без Бога, даже в Церкви. Но есть светлые минуты, когда Он сам показывает, что можно жить по-другому. И хочется так жить. Так, думаю, всякий верующий падает и встает. Иначе мы не умеем. Гордость мешает летать. А ты говоришь о гармонии. Какая может быть гармония, если я сам себе мешаю? Разрываю себя противоречивыми желаниями. Если бы сам себя любил, не делал бы себе столько зла. С Богом мы имеем какие-то силы и красоту, но недолго. С гордыми благодать не живет. А чтобы смириться, нужно делать усилия. Это путь, и по нему еще надо пройти, прежде чем станет красиво. Но вот как ответила одна верующая на вопрос «Что поменялось в Вашей жизни?» — «Теперь я живу». Такое отличие.

Я вовсе не осуждаю приобретение любых знаний. У этого есть свое место. Возможно, сейчас очень важное... но не главное.

Еще в монастыре можно научиться молиться. Молиться в переводе значит «просить». Не требовать, а просить. Сама молитва есть отражение душ тех, кто жил с Богом. Как еще можно представить такие знания? Это и просто, и непросто — обратиться к Богу. Любовь как застенчивая птица — ее легко отпугнуть, и кто знает, когда она снова придет. И как человек может обратиться к кроткому, смиренному, но Богу, Творцу видимого и невидимого, непостижимому и страшному в Своем величии? И потому, вникая в смысл, проникаясь духом молитв, человек может после и сам как-то обратиться к Богу.

Есть разное общение с Богом. Можно знать и иметь в уме всегда, что Он есть, видеть Его в окружающем мире, в душе, а можно с Ним беседовать. Последнее непросто. Что еще скажут о достоинстве? Вот, объяснил, как смог. Может, ты поймешь. Бог тебе поможет.