Интервью сербскому телевизионному каналу «Храм»
О хоре и приходе в монастырь
— Праздничному хору уже почти 22 года, но половину из этого срока мы были хором городского собора, потому что я была мирским человеком, имела семью. Когда Господь призвал, когда я пришла к вере, мне было 35 лет.
Когда музыкант приходит в храм, он, конечно, идет на клирос. А я была и есть профессиональный музыкант по своей мирской профессии. И вот я три года была просто певчей, а потом пришло время расширять состав хоров в нашем Петро-Павловском соборе. И настоятель сказал: «Попробуйте создать еще один хор — профессиональный». Хотя я не дирижер по профессии, но дирижеров на тот момент не было, поэтому — кто был, к тому и обратились. И пришлось нам вместе с моими друзьями, коллегами и учениками начинать делать хор с нуля. И с Божиим благословением это получилось, хор стал расти. Десять лет мы пели в Свято-Петро-Павловском соборе праздничные службы и воскресные богослужения, диски записывали. И мое композиторское творчество стало развиваться, потому что я стала писать для нашего хора. А потом личная жизнь повернулась так, что я почувствовала призыв идти в монастырь. И поскольку мы с хором — я как регент, а они как хор — родились одновременно, то не мыслили жизни по отдельности. У них не могло бы быть другого регента, а у меня — другого хора. Но это было сложно. Как перейти из собора в монастырь целому хору? Это было сложно представить. Но у Бога сложностей нет, и через несколько месяцев батюшка — наш духовник — и матушка игуменья сказали: «Ну, хорошо, давай, нам тоже нужен еще один хор, пускай приходят к нам». И вот хор почти полным составом пришел в монастырь. Это не значит, что они пришли и стали монахами, нет, конечно, они остались мирскими людьми, но стали петь праздничные и воскресные богослужения в монастыре.
О миссионерстве
— Конечно, основное дело церковного хора — петь на богослужениях. Но сейчас людям хочется слышать духовную музыку не только в стенах храма, но и в концертах, и на дисках, есть фестивали церковной и духовной музыки — их очень много и в России, в Беларуси. У нас в монастыре даже есть собственный фестиваль, «Державный глас», куда приезжают хоры из разных стран. И это хорошо, потому что не каждый человек сразу придет в храм. А вот услышав церковное пение, духовную музыку где-то в концерте или на диске, человек может вдруг что-то почувствовать, у него может открыться душа, к ней может прикоснуться Бог. И таких примеров я много знаю, люди мне рассказывают: «Я услышал ваш хор, посмотрел ваш фильм, потом нажал в компьютере кнопку "Свято-Елисаветинской монастырь" и увидел — о, оказывается, вот какая жизнь есть!» Или: «Я зашел на ваш концерт, а назавтра пошел уже к вам в храм, раз у вас там так поют». А один парень из Сибири мне говорил, что хотел поступать в какое-то высшее учебное заведение, но услышал наш диск и пошел в семинарию. Так что это большое дело — это миссионерство, это проповедь.
О соборности
— Соборность — это самое главное. Потому что можно быть просто коллегами — пришел, отработал, ушел, — но для Бога это не подходит. Жизнь показывает, что когда профессионалы приходят петь в храм, они не всегда бывают верующими людьми. У нас, по крайней мере, так. Я знаю, что в Сербии по-другому, у вас почти нет профессиональных хоров, а хоры церковные — все любительские. У нас иначе, и это бывает проблемой. Они поют хорошо, но чтобы для Бога было хорошо, надо еще и молиться. С другой стороны, любительские хоры молятся, но поют не всегда хорошо. Я беру крайние случаи, разумеется. А должна быть золотая середина — чтобы и профессионально пели, и молились. Вот я, кстати, здесь, в Сербии, нахожу такую середину. Это очень дорого и ценно. Очень хорошо поют и верующий народ. И мы к этому стремимся, и в нашем хоре есть союз молитвы и профессионализма. Практически все люди верующие, большинство причащается — и это отражается на пении. Кроме того, у нас у всех одна школа — половина певчих вышли из одного музыкального колледжа, все с консерваторским образованием. Поэтому мы друг друга понимаем, все слышим одинаково — это очень важно, это способствует тому, что в хоре есть соборность, то, что по-сербски называется «заjедно». Вот и мы поем заjедно, это очень хорошо и правильно. И потом, мы все друзья. Мы знаем судьбы друг друга, детей — больше 30 детей родилось за это время в нашем хоре! — многих мы венчали, три пары поют в нашем хоре. Можно сказать, что наш хор — это семья.
О репертуаре
— Так сложилось, что у нас особенный репертуар. В 90-х годах, когда мы образовались, очень мало было нот у нас в стране, поэтому возникла необходимость написать что-то свое. Меня благословили, сказали, попробуй. Я попробовала, что-то получилось. И впоследствии стала пополнять репертуар нашего хора тем, чего не хватало. В этом смысле я очень счастливый автор, потому что у меня сразу есть хор, который может это спеть, сказать — да, это хорошо или — нет, это плохо. Я не собиралась быть композитором, по музыкальной профессии я музыковед. Но сейчас, к данному моменту, у меня уже около 200 песнопений: и авторских, и обработок, и гармонизаций, и песен.
В монастыре у нас вообще семь хоров, а я как старший регент их всех опекаю. И все мы поем древним распевом, но в разном виде. Если сестры поют аскетично, одноголосно, то Праздничный хор поет красочно, многоголосно, аккордами. Но это тоже распев. Есть такое слово «гармонизация», то есть обработка распева. Вот у вас древний распев византийский, а у нас знаменный. Никакой авторской музыки мы на службах не поем. Бортнянский, Мокранец, Чесноков, Денисова или кто-то еще — это мы не поем. В городских соборах другой репертуар, а у нас такой. Потому что распев — это анонимное творчество, автор неизвестен, не выпирает из него «я», «это я», «это мое». Это же всегда слышно в музыке! А в древнем распеве этого не слышно. Поэтому мы поем в монастыре вот так.
Но есть и вторая сторона — это концертный репертуар. С Праздничным хором и сестрами мы тоже очень много «гастролируем», можно сказать. Это в кавычках «гастроли», на самом деле это проповедь, которую мы несем в другие страны, чтобы поделиться тем, что есть у нас. Не только перед православными поем, но и перед католиками, другими конфессиями. Люди откликаются сердцем, плачут. Мы объездили всю Европу с сестрами. А с Праздничным хором ездим по России. И это, конечно, другой репертуар, там есть и песни, связанные с нашей верой, ангелами, со святыми, со взглядами верующего человека на свою жизнь. Мы записали с сестрами и с Праздничным хором серию «Песни паломника», которые исполняются не в храме, а в обычной жизни. Вот едет человек в машине куда-то на святое место, включил, послушал и что-то принял в душу. Таков диск «Всего-то навсего» — мне сказали, что и в Сербии знают эту песню — и диск «Дни мои». Такого рода репертуар людям нужен.
О монастыре
— Сначала была больница. Сестры, верующие девушки, которые собрались вокруг духовника, недавно рукоположенного в священники, отца Андрея Лемешонка, стали ходить в больницы. В том числе, прежде всего, в психиатрическую клинику — это одна из крупнейших клиник в Европе, на 2000 коек. Помогали болящим, что-то им рассказывали о Боге, приводили священников, которые их исповедовали и причащали. И из этого служения возникла необходимость создать сестричество милосердия. Сестричество «белых» сестер — это мирские люди, которые добровольно и безвозмездно служат Богу вот таким образом. У них белые облачения, как это было у нашей преподобномученицы Елисаветы, Великой княгини, основавшей Марфо-Мариинскую обитель в начале XX века, она и сейчас есть в Москве. Судьба нашей преподобномученицы была трагической и святой, и мы по ее примеру также пытаемся служить людям и в качестве сестер милосердия, и в качестве уже монахинь, черных сестер, которые из этого сестричества выросли. Некоторые сестры, студентки минских вузов, решили принять такой путь и стать монахинями. Первыми, по-моему, были 12 послушниц. Владыка Филарет благословил — делайте монастырь. А как его делать на пустом месте? Главврач психиатрической клиники, который очень хорошо к нам относился, сказал: «Вон там, на пустыре за забором, часовенку поставьте маленькую». Но маленькая часовенка превратилась в храм, а храм в монастырь, в котором уже 11 храмов…
27.11.2018
