Танюша, Татьяна… и снова Танюша!

Семья Ермолаевых отличалась благочестивой жизнью даже в советские времена. Когда по Союзу пронеслась волна арестов и репрессий, то деревня Вяземка оказалась, пожалуй, одним из самых спокойных мест. У Ермолаевых в доме никогда не снимали икону Спасителя со стены, трапезу начинали и заканчивали молитвой, а дети, собираясь на какие-то важные мероприятия, испрашивали благословения у своего отца. Всего у Бориса Николаевича и его супруги Елены Михайловны было три дочери: Екатерина, Надежда и младшенькая Танюша.

Но, как это часто бывает, у одних родителей, при абсолютно одинаковом воспитании и образовании, дети вырастают совершенно разными. Так случилось и с сестрами Ермолаевыми. Катенька была вся в отца — собрана, строга и, возможно, порой чересчур сурова. Надюша пошла в маму — скромна, послушна и дружелюбна. А вот с Танюшей дело обстояло сложнее. Малышка росла очень упрямой. Возможно, оттого, что родители ее больше других баловали как самую маленькую, а может, по каким-то другим причинам… Но с годами такие черты характера, как упорство, непокорность и настойчивость становились всё ярче. А к десяти годам Таня всех, кто называл ее Танюшей, строго поправляла: «Я не Танюша, я Татьяна!» Взять хотя бы случай с Ковалевым! Дело было в шестом классе. Таня случайно стала свидетельницей того, как ее одноклассник Гришка Ковалев вытащил из портфеля товарища бутерброд. Папа говорил: «Воровать — большой грех!», но для Тани более понятным был другой аргумент. Ведь если взять чужой бутерброд, то кто-то останется голодным… Девочка без стеснения велела Гришке вернуть еду на место. Однако мальчик, противно хихикая, стал жевать его на глазах у Тани, а съев, злобно прошептал: «Проговоришься — побью!»

Конечно же, Таня не испугалась. И когда закончились занятия, она собрала всех ребят и рассказала, что Ковалев — вор! Дети стали стыдить Гришку, а тот лишь исподлобья глядел на виновницу своего позора. Уже поздно вечером хулиган нашел ябеду-соседку и решил хорошенько ее проучить, но девочка оказалась готовой к такой реакции Ковалева и, свистнув, позвала на помощь сестер. Втроем девчонки оттаскали за шиворот Ковалева и велели ему не подходить к Татьяне ближе чем на пять метров. Уже когда Гриша с поражением покидал палисадник, в котором и произошла эта небольшая драка, Танечка решила закрепить триумф и бросила вслед хулигану камень… Вот только мальчик не вовремя обернулся — камень попал ему прямо в глаз!

На следующий день директор вызвал Ермолаевых в школу. Таня молча слушала, как ее обвиняют в том, что она настроила целый класс против Гришки, а затем избила его. Отец побагровел от досады, а мама принялась извиняться за дочь… Конфликт был полностью исчерпан только после того, как Борис Николаевич пообещал смастерить новые шкафчики в учительской и поменять стол завучу — Танин папа был столяром, и все в деревне ценили его за качественно выполняемую работу.

Дома были мамины слезы и отцовская брань, а еще в ход пошел дедов ремень… Возвращаясь в детскую комнату, Таня встретилась с испуганными взглядами сестер. Надюша не выдержала:

— Сейчас и за нами придут! Мы же в палисаднике вместе были!

Катерина держалась, как обычно, спокойно, но тоже наверняка нервничала, потому что до боли прикусила губу. Одна лишь Таня, несмотря на то что не могла присесть на пятую точку, по которой прошелся дедовский ремень, беззаботно улыбалась:

— Да не бойтесь вы! Я родителям сказала, что вы пришли меня отговорить связываться с Ковалевым. Они не знают, что вы мне помогали.

В комнате повисла тишина. Только щебетание птиц, доносившееся из раскрытого окна, нарушало это напряженное молчание. И тут в комнату вошел отец:

— Катя, Надя! А ну, немедленно отвечайте, что делали с Татьяной в палисаднике?

— Хотели домой ее забрать, чтобы она с хулиганьем не связывалась, — прошептала Надя и опустила глаза.

Отец посмотрел на старшую дочь. Катерина молча кивнула, подтверждая слова сестры. И Борис Николаевич, тяжело вздохнув, вышел из детской.

Сестры глядели друг на друга…

— Я соврала, — сказала горестно Надя.

Катя вновь кивнула. Зато Танюше было весело:

— Ну, соврала и соврала! Главное, мы Гришку проучили. Ишь, удумал на беззащитную девчонку нападать!

Надя не могла разделить радость и восторг сестры:

— Драться грех, врать тоже! Нехорошо мы поступили…

Катя была согласна с сестрой, а Танечка, как и всегда, имела свою точку зрения:

— Может, не всегда врать грешно. Мы же за правое дело его побили! Да и я уже пострадала от отцовского ремня, какая радость, если бы он и вас выпорол? Да и вообще… Заладили вы все: грех, грех! Справедливость должна быть на свете, а как ее устроить, решает каждый самостоятельно. Если мне надо будет еще десяток таких Гришек побить за правое дело — то и побью!

Таня вся раскраснелась от переполнявших ее эмоций, а сестры лишь поежились от жестокости, скользнувшей в ее словах. Девочки, в отличие от младшей сестры, росли богобоязненными, а Тане отчего-то не было страшно перед Господом. Всё хорохорилась, всё стремилась свою волю проявить.

Даже благочестивым родителям всегда было непросто растить в вере детей, а что уж говорить о советском времени. Вот и Борис Николаевич с Еленой Михайловной сеяли одни семена в души своих детей, а плоды выросли разные…

Екатерина выучилась на врача и стала хирургом в областной больнице. Надежда окончила школу, вышла замуж за одноклассника и родила милую круглощекую Арину. А Татьяна поступила в институт и уехала в столицу, где и познакомилась с будущим супругом. Аркадий был бизнесменом. Владел небольшим, но очень прибыльным магазином одежды. Начинал «челноком», постоянно мотаясь с огромными баулами, зато теперь имел в собственности небольшое подвальное помещение с яркой вывеской «Модная одежда».

Свадьбу играли в Вяземке. За огромными столами, ломящимися от деликатесов, сидели самые близкие люди — родители и сестры со своими семьями.

— Жениха-то толкового тебе, Танечка, Бог дал! Сразу видно — Аркадий человек суровый, но мудрый и целеустремленный.

Это всё отец, Борис Николаевич, никак не мог нарадоваться на зятя. Однако Таня и здесь проявила несогласие:

— Скажешь тоже, папуля! «Бог дал»! Я, вообще-то, сама его нашла. Между прочим, выбор супруга — это самое ответственное решение в жизни женщины. Ты же сам знаешь, отец, сколько кавалеров вокруг меня всегда толпами ходило. Но Аркаше-то я сама отдала предпочтение!

Борис Николаевич только дивился упрямству дочери, а мама, Елена Михайловна, даже руками всплеснула:

— Нельзя так, доченька! Ведь именно Бог, по нашим с отцом молитвам, тебе ума дал остановить свой выбор на этом человеке…

Татьяна нехотя согласилась, но сделала это только потому, что не хотела огорчать родителей. Ну, право слово, каждый сам себе выбирает тропинку в этой жизни и спутника, с которым идти по ней. Человек осознанно делает выбор, и Бог тут совершенно ни при чем! Такой позиции Татьяна, уже Трофимова, придерживалась с самого детства…

Свадьбу гуляли три дня, а потом начались семейные будни. Танечка сразу увидела крутой нрав своего супруга, но мудро научилась управлять Аркадием. Например, повадился в их дом старый приятель мужа. Танечка ничего против не имела, да вот только смущали постоянные просьбы дать в долг, причем суммы были незначительные, и Аркадий отказывался принимать их обратно. Татьяна сразу приметила, что именно на это и рассчитывал хитрец. Своей же задачей она считала ограждение семьи от любого зла, поэтому, когда представился случай, сказала супругу, что случайно увидела его товарища, разговаривающего с каким-то мужчиной, и из этой беседы было понятно, что они нелестно отзывались именно об Аркадии! Отныне дверь для бывшего друга была закрыта. Татьяну не смущало, что она лгала. Она прекрасно знала характер своего мужа: иначе он бы ничего менять не стал. А этот проходимец продолжал бы пользоваться семейным кошельком без всякого зазрения совести. Да и ложь ли это была?.. Так, скорее, предположение. Иначе жить нельзя. Хочешь, чтобы о тебя ноги вытирали? Пожалуйста! Подставляй другую щеку, когда тебя уже по одной ударили. Но лично она, Татьяна Трофимова, так жить не собиралась. У нее всё должно быть под контролем. Жесткой рукой женщина навела порядок как внутри семьи, так и на работе у супруга. Оставила в окружении только «нужных людей» и теперь была совершенно спокойна и счастлива.

Годы шли. У Аркадия с Татьяной родился сын. Назвали малыша Борисом — в честь деда. Поехали в Вяземку праздновать крестины. Хоть Танечка и жила в миру, в суете, в постоянном напряжении, поскольку участвовала во всех делах супруга, но вера, посеянная в ее душе родителями, теплилась.

Как же она любила эту старую деревушку с ее крохотными домиками! Вот и сейчас, застелив белоснежной льняной скатертью стол, мама выставляла на стол домашние разносолы:

— Танечка, ну расскажи! Как вы там с Аркашей? Как живете-то?

— Да, как мамуля… Как и все. Крутимся! Вот уже второй магазин открыли. Еще два в соседнем городе планируем. Расширяем, так сказать, бизнес!

И Татьяна заливисто расхохоталась. Только Елена Михайловна грустно вздохнула:

— С Богом ли живете, доченька? В храме хоть бываете?

— Ну, конечно, бываем, мамуля! Всё у нас хорошо, ты не переживай!

И снова ложь. Что ж, ей не привыкать. Лишь бы родные не волновались, тем более любимая мамочка. Ну как ей объяснить, что верить в Бога — это одно, а лоб в церкви расшибать — это уже фанатизм. Да, она иногда забегает туда свечи поставить. Искренне. От души! Богу-то и надо, чтобы было от души! А все эти исповеди, когда стоит толпа, и все по очереди незнакомому священнику о самом сокровенном говорят — это извините! Это уже чересчур! Чтоб она, Татьяна Борисовна, жена такого важного человека, как Аркадий Егорович Трофимов, стала о себе незнакомому священнику рассказывать?! Ни за что! Столько лет без этого жила и столько же еще проживет!

Время неумолимо двигалось, не притормаживая на поворотах. Вот уже и Бориска подрос. Отучился в институте. Устроился к отцу на работу…

И в один, не самый хороший, день прозвучал этот страшный звонок:

— Здравствуйте, Аркадий Трофимов ваш родственник?

У Тани сразу дрогнули коленки. Голос был очень страшным. Казалось бы, такой простой вопрос, но от него так и веет бедой.

— Да! Это мой муж!

— Приезжайте во вторую больницу. Он в реанимации.

Не успела. Муж умер, когда она захлопывала дверь такси. Инфаркт. Врачи сделали всё, что смогли.

Сорок дней Татьяна ходила во всем черном и ни с кем не разговаривала. Впервые захотелось прочесть что-то о Боге. Но что? Вспомнила, что дома есть Библия. Как ее читать? Открыла наугад. Пробежала глазами по строчкам. Нет, не становится легче. Видимо, Бог не хочет облегчить ее боль. И тут в голове появилась спасительная мысль: «Надо бежать! Просто вперед! Не оборачиваясь назад». Страх окунуться в жизнь, в которой больше нет любимого супруга, сделал свое дело. Таня отгородилась от реальности. Она переключилась на сына. Вот ее новая цель — поставить Бореньку на ноги! Она должна быть сильной. Несгибаемой. Железной. И, поверьте, такой она и была.

Молодость — самое счастливое время. Борька влюбился. Как ни отказывалась Татьяна это признавать, но на этот раз всё было всерьез. А значит, нужно подумать о том, как жить дальше. С ней-то всё понятно. Она пока вполне способна существовать на прибыль от магазинов, а вот где станут жить молодые, Борис со своей Аллой, — это вопрос… Что ж, можно и вместе, квартира ведь трехкомнатная. Почему бы и нет?

Всё вышло так, как и рассчитала Татьяна. Борис женился на Алле, и стали они жить втроем. Правда, магазины без властной руки Аркадия теперь приносили убытки, и их пришлось закрывать. Сын устроился работать в хорошую фирму, Алла стала домохозяйкой, а Татьяна принялась думать, чем себя занять. Только сейчас, когда у сына появилась своя собственная семья, она почувствовала всю горечь вдовства. Поехав к сестрам в гости, Таня не сдержалась и посетовала:

— Девочки, вот знаете, хоть магазины и закрылись, но кое-какие сбережения у меня всё равно есть, так что на жизнь не жалуюсь. Вот только тоскливо… Наверное, надо устроиться на работу, да не знаю куда. Я не привыкла, чтобы мной командовали. И еще нюанс — дело должно меня по-настоящему заинтересовать!

Катя с Надей переглянулись, и старшая сестра предложила:

— У вас же на окраине города новый монастырь открылся. Ты туда сходи. Там наверняка трудники нужны. Станешь при Боге работать — благодать на всей семье будет!

Татьяна думала ровно три дня. А на четвертый поехала в монастырь. Что-то подсказывало, что только на такой работе и можно насытить душу. Душу, оголодавшую без живого общения с Богом. Она, как и прежде, забегала в храм поставить свечи, но ни молиться, ни тем более участвовать в таинствах не могла. Желание было, а всё никак не решалась. А тут, может, действительно труд при монастыре повернет какие-то потаенные рычаги ее души, и она решится на прыжок в новую жизнь? Жизнь с Богом Живым.

Ее взяли администратором в только что открывшееся кафе для паломников. С коллективом Татьяна подружилась очень быстро. Особенно хорошо сработалась с кассиром — молоденькой Любочкой. Несмотря на огромную разницу в возрасте, женщинам было комфортно друг с другом. Они стали ходить в гости и коротать время за беседами. О чем говорили? О Боге… О Его удивительном участии в человеческих судьбах. Однажды Татьяна сказала:

— Любаша, я хочу причаститься. Помоги мне!

Подруга или, правильнее будет сказать, сестра, взялась за дело: нашла самую необходимую литературу, помогла Тане подготовиться, и вот она уже стоит у Чаши, кротко сложив руки на груди…

Работа в кафе принесла много ярких и счастливых моментов в жизнь Татьяны. Она стала постепенно вливаться в церковную жизнь. И однажды, когда казалось, что самые трудные времена уже позади, жизнь пересмотрена, приоритеты расставлены по-христиански, случилось то, что и должно было случиться — испытание.

Боря попал в аварию. Находился первое время между жизнью и смертью, но все-таки выкарабкался. Позвоночник был поврежден. Врачи отводили глаза в сторону…

Наступило время действительно становиться сильной и мужественной.

Сын был парализован. Сначала несколько месяцев они провели в больнице, а затем вернулись домой. Татьяне изо дня в день необходимо было переворачивать Борино могучее тело, чтобы не образовывались пролежни. Нужно было бегать в магазин, готовить еду и с ложечки кормить его. Следовало всё время следить за его настроением и утешать. А утешать становилось всё труднее и труднее: Боря возненавидел свое состояние, стал грубым, срывался на жену и мать. Татьяна терпела, Алла уходила из дома и подолгу гуляла. Конечно, молодая супруга помогала свекрови, но всё чаще и чаще задумывалась, как жить дальше, ведь врачи говорили в один голос: Борис останется инвалидом.

Татьяна настояла на переезде в Вяземку. Алла жить в деревне не захотела и осталась в городской квартире, изредка навещая мужа. Всё бремя ухода за лежачим больным легло на Татьяну. Ее родители были очень стары и тоже нуждались в уходе, так что женщина закрутилась между ними как белка в колесе. Денег катастрофически стало не хватать. Дорогие лекарства «съели» уже почти все сбережения женщины. Жили за счет огорода и двух пенсий родителей. Алле помогали ее родственники, но вскоре стало невозможно скрыть то, что их семья распалась. В кратчайшие сроки девушка оформила развод и уехала к своим родителям.

Татьяне пришлось выдержать поток негодования, обиды и злости сына, но она терпела. Терпела и верила — Бог поможет поднять его. Откуда такая вера? Татьяна, привыкшая обманывать других, но только не себя, точно знала — Бог ее избрал. Она всю жизнь считала себя мужественной, сильной и волевой. Она была несгибаема в любых жизненных ситуациях. Но так спастись невозможно. А Он все-таки желал ее спасения. Для этого ей нужно было принять свою немощь. Почувствовать себя пылинкой… И теперь, вымотавшись за день, она становилась на колени и благодарила Бога за всё, что Он дал ей. Разум сопротивлялся и не понимал, как можно говорить «спасибо» Творцу за то, что Он сделал с ее любимым сыночком, а душа кричала: «Благодарю, Господи! Я очнулась!»

Дни тянулись за днями. Борис, видя непоколебимую веру матери, стал немного оживать. Нет-нет, да и у самого проскакивала надежда — а вдруг всё преодолимо?!

Татьяна решила освоить технику специального массажа, который необходимо было делать сыну, поскольку на постоянный вызов специалиста денег не хватало. Тогда она договорилась с врачом из городской клиники, которая обещала всё показать и объяснить. Деньги эта молодая женщина-врач брать отказалась, и Татьяна поняла… ну, как-то сразу определила, что перед ней родная душа. Так оно и было на самом деле. Людмила оказалась глубоко верующим человеком. Приехав один раз в Вяземку, она полюбила ее всем сердцем. Познакомившись и разговорившись с Борисом, она пообещала не только показать его матери все тонкости техники массажа, но и помочь духовно — познакомить с очень опытным священником. Так в доме Татьяны появился отец Арсений.

Потом было первое Борино Причастие. Людмила приехала его поздравить с таким знаменательным событием. Солнце стало светить. Вот до этого был просто желтый круг на голубом небе, и вдруг он засиял! Стало тепло. Появилось ощущение жизни. Татьяна и Борис нежились в его ласковых лучах. Много чего еще было: звонок знакомых и предложение отвезти Бориса в новый реабилитационный центр, потом вдруг стали шевелиться кончики пальцев на ногах… Было много боли. Много слез и океан надежд. Была молитва. И молилась Татьяна теперь не одна, а вместе с сыном и Людмилой.

Пять лет Татьяна прожила, как на последнем вздохе. На грани возможного. Конечно, помогали и сестры, и родители своей усиленной молитвой. Людмила тоже была всегда рядом. Но Татьяна чувствовала: идет борьба за ее душу. Как-то вскользь она прожила свою жизнь, словно черновик писала. Смеялась, когда смешно, плакала, когда грустно. Но душа оставалась мертвой. Теперь же эта самая душа нестерпимо болела, а это значит — оживала… Конечно, были моменты, когда хотелось заорать в голос от бессилия, но Татьяна понимала, что не имеет на это права. Она решила идти вперед и смотреть только в Небо, только ко Господу устремлять свое сердце. А под ноги глядеть нельзя. Там врачи со своими категоричными прогнозами, там нищета, непривычная для Татьяны Трофимовой, и постоянные мучения сына, борющегося с собственным телом.

Бог всё видит. И Он вознаградил эту сильную в своей вере женщину — Борис сделал первые робкие шаги…

Таня смотрела на себя в зеркало. Что осталось от той Танюши, которая требовала называть себя Татьяной? Пожалуй, ничего. Та Татьяна исчезла. Родилась новая Танюша, ведь именно так ее и называла Людмила:

— Танюша, мы с Борей ездили в храм, Венчание состоится через неделю…

28.09.2018