Неделя о мытаре и фарисее сквозь призму человеческого сердца

Светлана Акальп, домохозяйка, фрилансер, 30 лет:

— У меня с притчей о мытаре и фарисее связаны две истории, которые были для меня уроком и в которых я побывала как в одной, так и в другой роли.

Супруг мой — человек иной веры. Естественно, что мое православное окружение не поддержало данный выбор, но отнеслось с терпимостью, однако все-таки одна молодая коллега по курсам прямым текстом высказала мне свое осуждение, подчеркнув, что никогда в жизни не стала бы не то что супругой — даже дел бы не имела. А через полгода она мне написала сообщение в социальной сети с просьбой о прощении, сказав, что когда-то осуждала и теперь наказана Богом: жених у нее иноверец, а мы стали подругами по несчастью.

Второй случай таков: еще в начале своего церковного пути я всегда удивлялась, как могут верующие люди нарушать посты. Ведь это так легко, от скоромной еды отвыкаешь, тем более когда в трапезной так вкусно кормят простой едой! Казалось, что даже больные люди могут стойко и спокойно отказаться от непостных блюд. Я была очень довольна своим бесстрастным отношением к мясу и молоку. И только через пять лет, услышав от врача диагноз «диабет» и начав принимать лекарства, поняла, какой наивной дурочкой была и как некоторым людям сложно поститься, когда болезнь сама диктует условия жизни и питания. Эти два урока для меня стали ценными, хоть и получила я их не без боли. Наверное, настоящие уроки так и даются.

Юлия Репкина, руководитель телеканала, 36 лет:

— Мне кажется, притча о мытаре и фарисее — это зеркало, отражающее две стороны человеческого «Я». Какую в себе воспитаешь и взрастишь — только личный выбор человека. Однажды попалась на глаза небольшая поучительная история о том, что в душе человеческой все время сражаются два волка — Добро и Зло, а побеждает тот, которого ты больше кормишь. Так и в библейской притче — гордыня или смирение войдут в душу с твоего лишь только позволения. За свою недолгую жизнь я попадала в разные ситуации, когда, поднявшись до высот фарисейского самомнения, с грохотом, расшибая голову, летела в самый низ. Господь, искушая меня, давал возможность побывать на месте осуждаемых мною людей, когда я лихорадочно искала выход и поступала так же, как они, ибо другого выхода просто не находила или малодушничала, к своему стыду. До чего же жалкой я казалась себе тогда... Возгордиться — просто, даже приятно, и всегда рядом найдутся те, кто охотно будут поддакивать и укреплять в тебе веру в собственное превосходство. Смиряться — тяжело, больно, иногда мучительно страшно... Но Господь милостив и терпелив, Он непременно поможет... Поможет преодолеть, пройти через боль и потери, за руку выведет на верную дорогу. А уж если ты хоть пару шагов ступил по этой самой стезе, то даже когда собьешься, с Божией помощью сможешь вернуться на этот путь, ибо Господь щедр и определит с тобой рядом надежных проводников в этой дороге. У нас есть еще время научиться...

Дионис Петров, программист, 33 года:

— Все евангельские события мы переживаем, пропускаем через себя, а точнее, вписываем себя в них. Это неизбежно, в каждом сюжете мы примеряемся к нему и ищем свое место. И в заповедях блаженства мысленно вопрошаем, можно ли сказать, что я милостив, или миротворец, или алчущий... И в словах Спасителя о козлищах и овцах, которые станут одесную и ошуюю, — где мы и среди кого окажемся, как мы живем и куда нам скажут пойти в итоге этой жизни?

Сейчас близится неделя о мытаре и фарисее. И это очень интересно, кем мы считаем себя, потому что мы нередко говорим: «это фарисейство», «не будь фарисеем», «давай не будем оцеживать комара». Чаще всего в нашей речи мы используем понятие «фарисей» применительно к кому-то, за тем только исключением, когда вдруг хотим упрекнуть себя в излишней строгости к чьим-то грехам и тогда признаемся, что сейчас фарисействуем. Фарисей — слово, которое имеет в основном негативный оттенок в нашей речи. И наоборот происходит со словом «мытарь». Мы молимся молитвой мытаря, осознавая свое недостоинство, по крайней мере, на словах; мы говорим и ведем себя так, будто мы и есть тот мытарь, который умилостивил Бога своим раскаянием. Особенно любим занимать это положение, когда кто-то вдруг призывает нас к более тщательному и прилежному христианскому образу жизни. И так выходит, что мытарь — это положительный герой, который достиг покаяния, потому представляется, что мытарь — это мы: плохие, но кающиеся, а не зазнающиеся. И тут, пожалуй, начинается самое удивительное. Потому что на самом деле в этой притче мы всегда фарисеи: фарисей — религиозный человек, набожный, чтущий Его законы и исполняющий их, хотя и доходящий до лукавства и самообмана в своем богопочитании. А мытарь — человек внешний по отношению к Церкви, возможно, формально и принадлежащий ей, но по сути ведущий неправильный образ жизни. По долгу службы мытарь отбирает деньги у людей, порой взыскивает налоги с малоимущих, вероятно, берет взятки и неизвестно как еще грешит, при этом в мирском понимании он вполне успешен. То есть на самом деле мы — всегда фарисеи, а мытарь — всегда человек не религиозный. И в этом соль данной притчи. В ней история о том, что религиозность — не залог принятия нас Богом. Хотя Бог и дал нам все ко спасению, но в итоге Ему не нужно наше соблюдение правил, если это все, что мы можем принести. Правила — это инструмент, способ искать Бога, обрести Его, и если мы сделали способ жизни смыслом, то в итоге отдаляемся от Бога, даже дальше, чем человек, не живущий по Его заветам. Бог же хочет от нас нашего сердца, смиренного, которое понимает глубину своего падения и невозможность выбраться без Бога. Потому что только через осознание своего падения возможно покаяние, открывающее путь к Богу. Но мы всегда фарисеи, люди, ставшие на путь исполнения правил, от мытаря же нам нужно только чувство раскаяния. И в этом сложность и глубина притчи. Она не оправдывает нас, наш грешный образ жизни, давая нам иллюзию, что если мы раскаемся, то всё сотрется. Это спекуляция, такая же, как думать, что сегодня я трус, но в критический момент непременно поступлю как герой и пожертвую собой. Мы не можем этого знать на самом деле: покаемся или нет, совершим героический поступок или струсим. Но мы точно знаем, что есть правила, которые мы должны стараться соблюдать изо всех сил, так как это способ приблизиться к Богу. И в этом смысле мы — фарисеи, люди правила, люди, ищущие исполнить Божию волю, и должны быть таковыми, с тем только условием, чтобы не забывать: главное не правила, а наше сердце, потому что если мы не принесем Богу покаянного и сокрушенного сердца, то даже люди, живущие как попало, но принесшие покаяние, в итоге окажутся ближе к Богу.

Иерей Святослав Шевченко, председатель комиссии по вопросам семьи Благовещенской епархии, 40 лет:

— В неделю о мытаре и фарисее еще четче осознаешь, что Евангелие — больше, чем просто текст. Это, на самом деле, очень интерактивная книга, читая которую, вдруг чувствуешь, как сигнальные индикаторы зажигаются в твоей душе. Это значит, твоя совесть откликнулась на конкретную ситуацию или идентифицировала тебя с определенным библейским персонажем.

Мы можем быть и неверующим Фомой, и ревностным Иоанном, и отрекшимся Петром, и восхищенным Нафанаилом, и в некоторых случаях даже предавшим Иудой. В разные моменты жизни мне приходится быть и фарисеем, который осознает себя достойным верующим, и даже избранным, который поглядывает на других с высоты амвона, сквозь проем Царских врат как представитель некой жреческой касты, которому целуют руки. Но более приятно моей душе в редкие минуты побывать в роли искреннего мытаря, когда, исповедуя прихожан, ты вдруг ясно понимаешь, что перед тобой такие праведники, которым ты и в подметки не годишься. Потому что они каются в том, что ты и за грех перестал почитать. Или когда ты, придавленный грузом проблем, внезапно осознаешь каждой клеткой своего существа, что без Бога ты — комок страстей, игральная кость в руках бесов. И куда испаряются спесь, высокоумие? Потому что теперь точно знаю, что ощущали внутри фарисей и мытарь. Во мне живут они оба, занимая главное место в душе по очереди. И задача христианина сложна и проста одновременно. Надо выдавить, выцедить из себя фарисея, смотрящего на окружающих сверху вниз. Прогнать его из капитанской рубки своей души. Пусть, наконец, поселится там мытарь, который не знает до конца, помилует ли его Господь. Но это состояние неопределенности помогает мне не расслабиться, бороться за свое место в Царстве Бога. Бороться с помощью смирения, кротости, отзывчивости, милосердия, дерзости в молитве... Бить себя в грудь и кричать в небо: «Боже, милостив будь ко мне, грешному».