Три смерти — три вопроса

Мне сложно писать. И немного страшно. Не хочется запутанных рассуждений, избитых формулировок, патетических монологов. Хочется просто поговорить. И быть честным.

4 февраля — Всемирный день борьбы против рака. Как правило, мы избегаем таких мрачных тем, не верим, что существуют веские причины просто так, без особого повода, говорить о раке. Я не ощущала приближение смерти. Но я видела людей, которые в своей болезни испытывали настолько сильный, пронизывающий страх, что он становился как будто осязаемым. И хотелось бежать. От чужой боли и страданий. От этого бесконечного вопроса, застывшего в глазах: «Почему я?»

Недавно у меня состоялся тяжелый разговор с одной знакомой. На странице в Фейсбуке я выложила заметку, в которой писала о крушении самолета в Черном море, когда погибла известная многим Доктор Лиза. Заканчивала я такими словами: «Только вера не дает мне сойти с ума от происходящего вокруг. Иначе внезапная гибель таких людей была бы для меня полным абсурдом и бессмыслицей. Только вера помогает принимать этот мир со всем в нем происходящим». И вот, так же как когда-то Иван Карамазов в романе Достоевского, моя знакомая немного дерзко и где-то с раздражением спрашивала меня: «Почему Господь забирает Себе самых лучших? Разве худшие не нужны Ему? Почему не дает им продолжать сеять добро здесь, на земле? Почему убийцы живут, а такие, как Лиза, — гибнут? Не пойму…»

Почему одни люди принимают свою болезнь и через нее приходят к Богу, а другие — накладывают на себя руки? Почему страдают беззащитные, невинные, такие чистые — наши дети? Почему одни умирают в глубокой старости, а другим попускается «наглая смерть»? Таких «почему» в моей голове множество. Они застревают, шумят, что-то выкрикивают, мечутся, мучают, не дают уснуть… Почему я не нахожу нужных слов, чтобы ответить своей знакомой?.. Почему я не могу объяснить ей, что Бога нельзя мерить нашими человеческими мерками и судить Его по земным законам?.. Почему она не слышит, не принимает, не верит, что Бог — абсолютная Любовь, милосердие, правда, сама Жизнь?..

У меня нет ответов. Только вопросы. Сегодня я хочу рассказать три истории, которые могли произойти в любой семье. И происходят. Три безымянные истории. Три смерти — три вопроса.

***

Мама моего мужа позвонила своим родственникам. Жена — умирает от рака. Последняя стадия, не операбельная. У мужа тоже проблемы со здоровьем, но он категорически отказывается идти к врачу. Молчит, испытывает боль, ожесточается, но не идет… В телефонной трубке слышны жалобы, ропот, претензии, непонимание. Моя свекровь как глубоко верующий человек (она сама пережила клиническую смерть и в прямом смысле вернулась с того света, три дня пролежав в коме) настойчиво посоветовала родственнице «прежде, чем лечить тело, начать лечить душу». То есть заглянуть внутрь себя, подумать о своей жизни, сходить в храм, исповедоваться, причаститься. На что услышала короткий ответ: «Мне не до этого». Мы потом всей семьей еще долго недоумевали: человек стоит перед лицом смерти, точно знает, что скоро умрет, — а ему все «не до этого»…

В этот же день вечером они снова говорили с родственницей по телефону. Та сообщила, что ее муж повесился. На косяке двери в собственной квартире…

Как нужно хотеть умереть, чтобы, имея возможность остановить собственную смерть, — не сделать этого? Что должно происходить с человеком, если он уходит из жизни, зная, что его близкий умирает от тяжелой болезни? Уйти вот так: на косяке двери, в соседней комнате, мимо которой будет каждый день проходить его умирающая жена…

***

Третий год подряд декабрь в нашей семье становится скорбным: кто-то из близких или дальних родственников умирает. Прошедший декабрь принес вести о трех внезапных уходах. Два из них — от рака.

Умер троюродный брат моего мужа. Ему было 33 года. Рак желудка. Он следил за здоровьем, планово проходил обследования, сдавал анализы. Но о своей болезни узнал, когда лечить ее уже было поздно.

Два года назад его попросили стать крестным отцом. Он был не крещен. Принял Крещение. И после этого воцерковился — ходил в храм, причащался…

В 33 года никто не хочет умирать. И он не хотел. Этот красивый, добрый, отзывчивый молодой мужчина цеплялся за жизнь всеми силами. Он очень хотел жить. И почему-то перед операцией не причащался, по неведению воспринимая Причастие как какую-то недобрую примету, зная, что перед смертью верующие люди стараются причаститься.

В глазах его матери, которая совсем недавно похоронила своем мужа (он умер от рака легких), отражались такая скорбь, такая глубокая печаль и такое бездонное горе, что смотреть в них было невозможно. Она тоже задает свой вопрос Богу. Я очень надеюсь, что она получит на него ответ.

***

А вот еще одна история. Услышала я ее от девушки с удивительно ясными глазами и доброй улыбкой. Сегодня она — трудница женского монастыря. Вот ее рассказ.

«Мой отчим родился и вырос в Одессе. Там же окончил институт. Затем переехал в Москву и долгое время работал в институте океанологии и картографии. Как было принято в то время — вступил в партию. Всю жизнь учился, занимался исследовательской деятельностью. Был профсоюзным и партийным лидером. Самодостаточный, умный и образованный мужчина, партийный деятель, убежденный атеист.

И вдруг он заболел. У него обнаружили меланому — рак кожи — в тяжелой форме. Все началось с появления на спине небольшого пятнышка. Как любой мужчина, он не любил ходить по врачам. Пятно никак не беспокоило, не болело. И лишь по настойчивости моей мамы он отправился к врачу.

После маминого звонка я тут же набрала своему хорошему другу — талантливому врачу-онкологу. Избегая пафоса, можно твердо сказать, что он — врач от Бога. Я видела собственными глазами, как пациенты и их родственники вставали перед ним на колени со слезами благодарности. Он провел сложнейшую операцию, длившуюся около 9 часов. Отчиму удалили обширную область ткани: от поясницы до коленки. Нужно было остановить метастазы, которые появлялись вновь и вновь после каждого надреза.

И вот мой отчим — человек, который занимал высокие руководящие посты, по всем меркам был успешным и востребованным, резко падает: и в физическом, и в психологическом плане. Сложно принять свою болезнь, свою немощь, бессилие. Каждый воспринимает подобные тяжелые испытания по-разному. Но часто неверующие люди винят в своем недуге окружающих. Появляется агрессия: на мир, на жизнь, на болезнь, на всех близких. Мой отчим как человек неверующий и смотрящий на болезнь с совершенно другого ракурса начал изводить маму. Она часто звонила в слезах: находиться рядом с ним становилось невыносимо.

Болезнь отчима совпала с моим приходом к Богу. Я позвонила своему духовнику — иеромонаху Валаамского монастыря — и пригласила его домой на беседу. После долгого разговора духовник посоветовал отчиму съездить на Валаамское подворье в Москве, куда в тот момент приехал старец со Святой Горы Афон. Он согласился. Для меня и мамы это было первое маленькое чудо.

Афонский старец сказал моему отчиму единственную вещь: "Если Вы хотите жить — Вы должны быть в церкви". У отчима стали появляться духовные книги, Евангелие, молитвослов, полное собрание "Добротолюбия". Он вообще отличался пытливым и любознательным умом. Читал, вникал, молился. Так он нашел дорогу в храм.

У моих родителей дача находится в таком святом треугольнике: с одной стороны — Троице-Сергиева лавра, с другой — Покровский Хотьков монастырь (там покоятся мощи схимонаха Кирилла и схимонахини Марии Радонежских) и Преображенская церковь в Радонеже. И прямо в центре этого треугольника находится наша дача, где рядом стал возрождаться храм. В скором времени отчим стал постоянным прихожанином этой церкви. Исповедовался, причащался. И в нашей семье случилось еще одно чудо: отчим стал служить в алтаре. Последний год перед своим уходом он бывал практически на всех службах.

Отпевали его в этом же храме. Было много людей: прихожане церкви знали отчима и любили его.

После первой операции он прожил 12 лет. Как сказал мой друг-онколог — это чудо, по которому нужно писать диссертации. После операции отчиму давали максимум полтора года. Он пришел к Богу и прожил гораздо дольше, чем ему пророчили, отказавшись от химиотерапии, облучений. Оставшиеся прожитые годы он воспринимал как подарок от Бога».

***

Многие столетия назад еще праведный Иов задавался вопросом: почему невинные люди страдают, почему праведники терпят лишения? Почти вся Книга Иова — его спор с тремя друзьями, которые утверждали, что страдания — непременно Божие наказание за грехи, убеждали его покаяться. Но Иов возмущался, хотел судиться с Богом, потому что был убежден в своей праведности. В конце этой удивительной и живой Книги Бог пришел к Иову и дал ему ответ, который кратко выразил пророк Исаия: Мои мысли — не ваши мысли, ни ваши пути — пути Мои… Но как небо выше земли, так пути Мои выше путей ваших, и мысли Мои выше мыслей ваших (Ср.: Ис. 55: 8, 9).

Христиане верят, что Бог есть Любовь. И ради нас Он пришел на землю и взошел на Крест. Любовь Божия объемлет весь мир. Даже «волос с головы не падает» без Его воли. А значит, любые страдания имеют глубочайший смысл, свое значение как часть глобального Божиего замысла, пусть порой мы до конца его и не понимаем.

Нужно чаще думать, с какими мыслями будем умирать мы…

03.02.2017