Скупимся на любовь. Мысли перед Распятием

Страстная… Каждый миг в храме, его пространство, сам воздух ощутимо, реально, пронзительно наполнены Евангелием. Все здесь и сейчас — Вифлеем, Галилея, Иерусалим, Голгофа. О чем думается и о чем плачется в эти великие дни перед Распятием? Перед Сыном Божиим, тихо склонившим голову на древе страданий и смерти? О том, что скупимся на любовь! Скупимся…

И ноют в сердце былые раны, и вспоминаются люди, к которым так искренне стремился душой, но они не захотели или не поняли, или не поверили и не впустили тебя в свое сердце… И так горько! Господи, сколько сил потрачено впустую! Неужели все напрасно? Столько боли, застарелых обид и… чувства вины. Ведь и сама, сама кого-то оттолкнула, не смогла принять, оценить, полюбить, просто поблагодарить за тепло и свет в глазах, за желание любить. И речь не о ком-то дальнем (ну, что лукавить — такая любовь, похоже, нам еще и не снилась), а о самых близких, родных, о тех, кто волею судеб оказался рядом.

Скупимся на любовь, скупимся...

Холод в глазах.

В беседах будничных и в письмах —

Все о делах.

Не замечаем в людях искры

И доброты.

И только в час последний близким

Несем цветы, несем цветы.

Не только скупимся на любовь, но и фальшивим, лжем, притворяемся — вот он, «поцелуй Иуды». А еще жалеем сил для любви, не хотим напрягаться. Без нее удобнее, легче, комфортнее. А еще бессовестно пользуемся расположением другого человека и с тайным внутренним наслаждением принимаем его заботу и знаки внимания, греемся в его любви, так и не решившись честно признаться в своей неспособности любить. Ведь так «хорошо» всем — и тому, кто хочет давать, и тому, кто берет… Правда, хорошо до поры до времени…

Когда человек выбирает путь эгоизма — что сделаешь? Что?! Остается плакать о нем пред Богом, ждать и молиться. Когда человек выбирает путь покоя, закрывая перед тобой дверь своего сердца, остается терпеливо стоять у двери, стучать и молиться. Или уйти? Ведь нет никаких гарантий, что он передумает. И можно окончательно испортить отношения, если стучать слишком настойчиво.

«От усилия преодолеть молитвой сострадания окаменение сердец любимых нами существ душа испытывает глубоко реально стояние пред стеною смерти. Состояние, подобное печали матери, держащей в своих руках умирающего младенца, плод ее чрева. Чувство безысходности, неотвратимости пагубы поглощает всякое иное чувство, и душа молящегося "умирает" с теми, за кого молитва» (архимандрит Софроний (Сахаров)).

Как-то довелось посмотреть один фильм, финал которого заставил просто разрыдаться. Снят он, конечно, по-голливудски, с разными нехорошими излишествами в поведении героев, но история поразительная, только не знаю — правда это или выдумка. Два выпускника вуза — он и она — по стечению совершенно глупых, непредвиденных обстоятельств проводят вместе сутки после выпускного. И между ними возникает некое чувство — светлое, несколько наивное, вроде бы несерьезное и очень зыбкое. Кажется, парень давно уже нравился девушке. А вот он до выпускного не обращал на нее внимания. Они не остаются вместе — у каждого начинается своя жизнь. Парень выбирает скандальную карьеру телеведущего в какой-то низкосортной молодежной программе, меняет девушек как перчатки, в общем, ловит кайф, «наслаждается» жизнью. А она… любит его, на расстоянии. Между ними сохраняются дружеские отношения, причем он в трудную минуту ищет поддержки именно у этой девушки. И та всегда поддерживает, хотя ей больно это делать и видеть, как он ошибается, запутывается и постепенно превращается в человека, недостойного любви и уважения. Но она все же надеется, что когда-нибудь он, наконец, изменится и, может быть, по-другому взглянет на нее. Она пытается устроить свою жизнь без этого парня — мир ведь не пустыня. Она предельно тактична, хотя в какие-то моменты говорит любимому горькую правду в лицо. И тот понимает ее правоту, но снова и снова не замечает ее истинных чувств, уходит и совершает новые промахи, ошибки, глупости.

Проходят годы и годы, когда, наконец, происходит то, чего так ждет зритель — главный герой приходит к любящей его женщине с желанием быть с ней и только с ней. Но когда приходит? Когда рушатся все его идолы и заблуждения. Только потери, только боль прозрения и освобождения от иллюзий, которые давали ощущение успеха, счастья, самодовольства, приводят его к той женщине, которая по-настоящему любит его, любит, несмотря ни на что. Как говорит один из героев фильма, она сделала своего любимого Человеком. А он, наконец-то, сделал ее счастливой. Но… всего на несколько лет. Она неожиданно погибает, попав под колеса грузовика. Какая безысходная боль, незаживающая рана остается в сердце ее мужа — так долго идти к человеку и так быстро, так внезапно потерять его!

Зачем же скупиться на любовь, если завтра может просто не быть? Зачем проживать дни и часы, не согревая близких теплом своих слов и поступков? Ведь завтра может быть поздно…

Проходят дни вполне серьезно

По пустякам.

И понимаем мы так поздно,

Кто дорог нам, кто дорог нам.

А с другой стороны, как не устать любить, понимая, что никогда не может быть гарантий счастливого конца? Как понять и принять человека, чья душа после какой-то сердечной катастрофы онемела, закрылась, боится повторения боли и больше не рискует любить? Как самому, получив горький опыт отказа, неприятия, предательства, все же не отчаяться, не разочароваться, не спрятаться за стеной цинизма, не потерять надежду и все-таки любить? Ведь во всех обстоятельствах нашей жизни (и благоприятных, и горьких) любить — значит в каком-то смысле умирать. Причем многократно! Умирать и воскресать, накапливать силы и снова жертвовать ими ради дорогого человека. Снова и снова. И при этом помнить, что у каждого из нас всегда остается право свободы воли. Когда-нибудь ты, может, и достучишься до сердца любимого, а может, твои усилия так и останутся бесплодными… И тогда — разве может это дать что-нибудь, кроме страданий?

Христос умер за всех. Но сколько тех, кто принял Его любовь, и сколько тех, кто отверг? Начиная с Иуды, первосвященников иудейских и евреев, отрекшихся от Иисуса Назорея на суде у Понтия Пилата. Но Христос — на Кресте. Любовью Своей обнимает весь мир и каждую душу человеческую и ждет, ждет, ждет ответа, потому что любовь всегда ждет взаимности. Именно ждет, потому что главное условие любви — свобода, свободное согласие и желание любить.

Дышать Тобой — познать благую часть.

Стою, истаевая, у Распятья.

Я даже не успел к Тебе припасть,

А Ты уже раскрыл Свои объятья!

Бог на Кресте — это совершенная любовь, предельная в своем напряжении и стремлении отдать Себя всем людям, каждый из которых любим. Христос доходит в этом до полной самоотдачи, до смерти. Но это значит, что в мире так мало любви! И равнодушие, окаменение, ожесточенность наших сердец доводят Божественную Любовь до истощания, до смерти…

Отчего же род людской скупится на любовь? Ответ здесь, у креста: любить — значит так или иначе пострадать. Любовь чревата горем, это риск, потому что сердце твое могут разбить. И как уберечь его от этого? Как избежать? Никому не отдавать, любить только себя самого. Но тогда сердце человеческое, как выразился писатель Клайв Льюис, «уже нельзя будет ни разбить, ни тронуть, ни спасти».

Выбирай! Это твой личный выбор. Твой. И Сам Бог здесь бессилен. Он уже сделал все, что мог. Если ты не побоишься любить, не пожалеешь себя, не станешь благоразумным прагматиком, а, жертвуя своим покоем, своей гордостью, будешь истощать себя, теряя силы, покой, материальные ценности, что будет? Этим ты умножишь любовь в мире, ее силу и энергию, укрепишь, насытишь теплом и жизненной силой других людей, которые будут свидетельствовать перед Богом о твоих щедрости и мужестве. И любовь обязательно к тебе вернется, только не надо представлять себе, как это будет — обязательно ошибешься.

Так что же, кроме страданий, может дать любовь к тем, кто скупится на нее? В каком-то смысле сопричастность Христу, Его святому делу исцеления мира. Любовь может дать наполнение, возвышение души, смысл, вообще, то, ради чего стоит жить. Ведь уходя из этого мира, мы сможем унести только то, что приобрели и накопили в душе. Точнее, уйдет только наша душа. И какой она будет?

Хочется повторить еще одну мысль Клайва Льюиса (лучше, чем он, наверное, не скажешь): «Я думаю, самая беззаконная, самая неумеренная любовь не так противна Богу, как защитная черствость... Христос не для того учил и страдал, чтобы мы тряслись над нашим счастьем. Ибо не забывший о расчете ради брата, которого видит, забудет ли о нем ради Бога, которого не видит?

К Богу же мы приблизимся, не избегая скрытых в любви страданий, а принимая их и принося Ему. Если сердцу нашему должно разбиться, если Господь разобьет его любовью — да будет воля Его».

В материале использованы отрывки из стихов Ильи Резника, иеромонаха Романа (Матюшина).

14.04.2017