О воскресении маленькой души

Недавно мы с сыном ехали в метро. На одной станции зашли дети, сели рядом и напротив. Страшно больно писать эту фразу: они очень отличались. От детей, которых я обычно вижу. Эти курточки не по размеру, изношенная обувь, огрубевшая не по возрасту кожа лиц, которая не знает теплоты маминых рук, втирающих детский крем, — больно кольнуло внутри: это я уже видела. В Доме ребенка в растянутых кофточках три года назад стояли совсем малыши. И среди них — тот, который сейчас сидел рядышком со мной. Абсолютно родной и близкий мне человечек. Мой сын.

А это — школьники, разного возраста. Мальчишки лихо что-то обсуждали, смеялись. А две девочки сидели тихо и смотрели на нас с сыном… Их лица были такие же грустные и сосредоточенно-изучающие, как у тех малышей в Доме ребенка. Ни капли улыбки. И усталость, как у работяг после смены на заводе. На лицах некоторых детей — следы от алкогольной зависимости их несостоявшихся родителей (если взглянуть на фото детей в базе данных детей-сирот Национального центра усыновления, можно понять, о чем я).

Мысль, которая сразу проскочила у меня в голове: ведь ничего этого не было бы заметно, если бы у каждого из них был свой, «личный» взрослый. Тогда у каждого такого ребенка была бы другая, своя, личная история, другая одежда и другие глаза. Чувство, что ты чей-то, что ты нужный — базовое чувство человека, меняющее все его существо и дающее силы жить…

А еще у половины были наушники. И они так вот и сидели, закрытые от окружающего мира. В своем мире. В напряжении. Эти дети вырастут — а их мир останется внутри них, к напряжению прибавится обида за то, что «я не такой», за свое прошлое, за себя самого… Просто потому, что их сердца в раннем детстве не напитала принимающая мамина любовь.

У меня на минуту возникла мысль, что материнская любовь, та, которая закладывается Господом в душу ребенка еще в утробе, это та часть всеобъемлющей Божественной Любви, которую каждый из нас получает извне, от своего ближнего. И, наверное, изначально именно от мамы. А если мамы нет? Что внутри? Пустота?..

Я интуитивно прижала сына к себе. Не знаю, как описать то, что я чувствовала в тот момент. Очень больно видеть и чувствовать одиночество, о котором говорили глаза детей, — это внутреннее, разъедающее изнутри и отражающееся на лице чувство.

Как у моего сына в первый день дома.

Ему тогда было полтора годика, и он просто висел у меня на руках сутками — боялся отпустить.

В своей жизни я никогда не интересовалась темой сиротства, у меня даже не возникало жалости при просмотре передач на эту тему — вообще ничего. Абсолютно закрытый для меня мир, не представлявший интереса. До того момента, пока я не стала мамой такого ребенка три года назад, причем из своих личных эгоистических побуждений (я просто очень хотела, чтобы у меня был ребенок, и у супруга было аналогичное желание). И пока я не почувствовала его боль, буквально бьющую фонтаном, буквально с первых встреч.

Теперь мне очень хочется сделать так, чтобы у каждого из этих детей был свой взрослый… Взмахнул волшебной палочкой — и в метро между ними появятся дяди и тети, которые будут держать их за руку, курточки будут по размеру, волосы девочек — убраны не в хвосты с резинками, а в замысловатые косички, на ногах — не серые кроссовки, а в глазах — не напряжение…

Два года назад мы нашей маленькой семьей участвовали в первом Фестивале усыновителей. Собралось около 100 человек: семьи усыновителей с детками и те, кто в пути к своим детям. Мы принимали участие в семинарах психологов, занимались со своими малышами арт-терапией и различными видами творчества, пытались глубже понять и почувствовать себя и своего ребенка, просто общались на важные для нас темы, получая поддержку друг друга от понимания того, что мы не одни.

На фестиваль приезжала матушка из Санкт-Петербурга Ольга Киселева с семьей и проводила занятия по методике телесно-ориентированной терапии Семейной Мягкой Школы: на этих занятиях мы понимали, как наши дети проживают свою внутреннюю боль души через тело и как они оттаивают при телесном контакте.

Это было так радостно и удивительно: видеть детей без напряжения на лицах! Когда видишь это изменение, «метанойю» пусть и маленькой, но человеческой души — понимаешь, как много зависит от того, кто с тобой рядом. Точнее — чтобы был тот, кто рядом. И как никогда понимаешь слова Христа о любви к ближнему, почему это так важно: да потому, что человеческая душа, пусть и не получившая в детстве необходимую частичку любви от матери, начинает потихонечку воскресать от того, что ты рядом. Просто рядом. И когда ты понимаешь, что причастен к этому чуду, это наполняет тебя самого.

Многие из тех, кто побывал на прошлом фестивале (и мы в том числе), психологи и неравнодушные люди снова собрались вместе и при поддержке Свято-Елисеевского Лавришевского монастыря планируют провести фестиваль снова, сделать это мероприятие ежегодным, организовать постоянную площадку для обмена опытом и поддержки друг друга. Были созданы сайт Rodnye.by и страничка фестиваля в соцсети и на платформе социальных проектов >>

Мы будем рады любой поддержке нашего проекта!

Усыновление ребенка — это сложный путь, во многом отличный от обычного родительства. Ведь душа, хоть и маленькая, имеет опыт оставленности, брошенности и одиночества. И этот опыт следует за ребенком долгие годы, влияет на его поведение и особенности развития. Об этом мало кто знает, чаще всего проблемное поведение детей списывают на плохую наследственность. И только приняв ребенка в семью, даже младенца, понимаешь, что кроме физических особенностей развития нервной системы он психологически травмирован отсутствием постоянного взрослого. Это уже доказанный психологической наукой факт и называется травмой депривации. Это именно та самая внутренняя боль от недоверия к миру и к себе самому, которая влияет на все развитие ребенка, и психическое, и физическое. На постсоветском пространстве лишь совсем недавно заговорили об этом, и усыновители зачастую после появления ребенка в семье остаются один на один с вопросом о том, как помочь ему пережить эту боль.

А еще фестиваль нужен для того, чтобы в нашем обществе сформировалось понимание, что среди нас есть дети с особой судьбой, и им для исцеления нужно совсем немного — просто жить в семье, просто быть рядом с постоянным взрослым. И что усыновление — это не героизм и не акт отчаяния бездетных супругов, а абсолютно нормальный способ взаимопомощи между взрослым и ребенком. Почему «взаимо»? Ведь дети и правда как цветы: им достаточно того, чтобы кто-то всегда был рядом и заботился о них, и тогда маленькая душа расцветет, как первые весенние цветы после долгой зимы. А мы, взрослые, каждый день рядом с ребенком напитываемся радостью от этого маленького воскресения.

02.05.2017