Чайная мудрость

За окном уже стемнело… Почти подошел к концу очередной день — самый обычный день, похожий на многие предыдущие.

Сидя за небольшим кухонным столом, мы вдвоем с другом пьем чай — он заскочил ко мне на полчаса по делу, а как можно решать «дела» на сухую? Тем более, что этот конкретный друг относится к редкой по нынешним временам категории «старинный» или «закадычный» — при нем можно не фильтровать слова и чувства, даже вполне можно позволить себе просто молчать, не опасаясь обвинений в негостеприимстве. Чем, собственно, мы в данный момент и занимаемся — вместо того, чтобы поглощать ароматный нектар, собранный где-нибудь в высокогорных дебрях Цейлона, мы молча смотрим последние минут десять на пар, причудливыми узорами поднимающийся из чашек…

Как я прожил этот день? Одно лишь слово — устал! Все время бегал, пытался решить множество неотложных дел, которых (вот странно!) никак меньше не становится. Утром пару раз пошумел дома, доказывая свою «правоту» родным. На работу, опаздывая, шагал так, что можно было штрафовать за превышение скорости — где уж там полюбоваться облаками или листочками!

Размешивая сахар уже в пятый раз, мой друг вздохнул:

— Интересно, почему мы все время так суетимся (он, наверное, подслушивал мои мысли!), ничего бы не случилось, если б мы хоть три минуты в час могли просто посидеть спокойно и помолчать!

Я философски покрутил ложечкой коричневую жидкость в чашке, выражая глубокое согласие.   

А друг тем временем продолжал:

— Вот чего я, например, столько волновался о том, как пройдет совещание? Ведь все же будет так, как должно быть…

Кивнув в ответ, я поддерживаю начатый марафон самоанализа:

— Думаешь, я вел себя лучше? Примерно как лошадь, которая сама на себя нагрузила не один воз, а десять. А вместо кнута — какое-то непонятное беспокойство, что ничего не успеваешь, ничего не получается.

Пауза… Слышно, как где-то вверху по трубам шумит вода. Наконец-то первый глоток всеми забытого чая. Удивительно, но еще теплый…

— Мне вот что думается… — продолжил он. — Я вдруг вспомнил то чувство, которое возникает порой, когда вдумчиво читаешь молитву Оптинских старцев. Какое-то глубокое, умиротворенное чувство тишины и покоя, уверенности, что все будет хорошо, ведь Господь знает, что для нас действительно лучше.

Я начал вспоминать слова молитвы… «Господи, дай мне с душевным спокойствием встретить все, что принесет мне наступающий день… Во всех непредвиденных случаях не дай мне забыть, что все ниспослано Тобою…»

До конца молитву вспомнить не успел, друг продолжил рассуждения, постукивая ложечкой по блюдцу с вареньем:

— Знаешь, я всегда делал внутренний акцент на одной лишь половине фразы, где говорится, как нам нужно поступать, что нужно чувствовать. Как будто это некое задание на день — стараться быть спокойным и т. д. И почти не осознавал, что ведь это прошение, а не установка аутотренинга: мы просим Бога помочь нам стать такими, поскольку сами ничегошеньки не можем!

То же самое относилось и ко мне, но практически не замечалось. Слишком уж много надеемся на себя — сам сделаю, сам исправлюсь. И ничего, как правило, существенно не меняется. «И нищ, и наг, и слеп…»

Выразив согласие и на этот раз, я поделился недавними размышлениями примерно на ту же тему:

— Порой бывает так: читаешь высказывание, поучение какого-либо святого, и кажется, что все прекрасно понял (русский язык, в общем-то, знаем). Но проходит немного времени, что-то случается в жизни, и вдруг прочувствуешь несравнимо более глубокий смысл прочитанного. «Прощение подается тем, кто считает себя виновным. Смирись пред Господом, и Он тебя никогда не оставит…» Ведь как часто я эти слова читал! И тем не менее, когда каешься в каком-нибудь проступке, где-то в глубине сознания все же вспоминаются «смягчающие обстоятельства», думаешь, чем бы загладить вину, каким «подвигом». Но вот недавно… Тяжело было на душе (сколько ни стараешься исправить застарелые пороки, а результатов нет — то эмоции не сдержишь, то обещание, то язык). И опять что-то натворил, уже не помню. Выкроил минут десять, взял со стола книгу, открыл наугад. И где-то в середине статьи слова: «Прости меня, не имею оправдания…» Все вдруг увиделось по-другому! Просить надо, чтобы Господь простил не потому, что виноват не только ты, или потому, что ты собираешься когда-то исправиться. «Прости меня, Господи, не имею оправдания! Помилуй по велицей Твоей милости…» Смирение, доверие…

Вздохнули… Молчим, задумчиво помешивая давно уже растворившийся сахар и производя в чашках бессмысленные водовороты…

Так легко сказать, но так трудно сделать! Вот сейчас нам все ясно; кажется, что этого нельзя не понимать. А завтра опять побежим-помчимся! И сердцу, покрытому пылью, будет трудно так же искренне прочувствовать эти слова. Как же тут не молить Бога: «Руководи моею волею и научи меня молиться, верить, надеяться, терпеть, прощать и любить».

Мой друг опять подслушал мои мысли (как ему это удается?):

— Вот когда научимся хранить мир в собственной душе, тогда только, наверное, и сможем «прямо и разумно действовать с каждым членом семьи своей, никого не смущая и не огорчая». И перестанем быть «бурей в стакане»…

Тут в наш разговор громким ворчаньем вмешался внезапно проснувшийся холодильник, напомнив о существовании определенных обязанностей. Допив чай залпом, мы обсудили намеченный проблемный вопрос, который странным образом перестал казаться таким уж проблемным, и друг засобирался уходить. А я окинул кухню взглядом. Меня ожидал последний всплеск моря трудовых будней — гора немытой посуды.

04.05.2017