Без громких слов (три главы из жизни Патронажной службы)

В июле 2017 года исполнилось три года с тех пор, как по благословению духовника монастыря отца Андрея Лемешонка при обители начала работу Патронажная служба. Уже накоплен существенный опыт и в планах — строительство богадельни. Но это в планах, пока дай Бог справиться с тем потоком звонков, что ежедневно поступают в адрес сестер милосердия — в Минске, как в любом крупном городе, масса нуждающихся в уходе за тяжелобольными и престарелыми.

Анне Ковалевской, которая руководила Патронажной службой все эти три года, и другим добровольцам, ставшим на путь этого нелегкого служения, довелось многому учиться. И не только в Минске — за необходимыми медицинскими знаниями и специальными навыками ездили на курсы в Москву и Санкт-Петербург. Ведь одними порывами сострадания не обойдешься! Каждый день у постели лежачего больного — экзамен на милосердие и постоянство в нем. И лирики здесь мало. А люди, пришедшие трудиться в качестве патронажных сестер, до этого были заняты в совсем иных сферах. Есть среди них бухгалтеры, педагоги, работники торговли, психологи, есть математик, радиофизик, менеджер, хореограф, конструктор, слесарь, компьютерщик и даже специалист по маникюру. Теперь их объединяет общее дело. Каждую неделю они собираются вместе, чтобы обсудить назревшие вопросы, поделиться опытом и помолиться. На таких собраниях можно услышать разные истории... Но как-то не хочется приводить цифры, статистику, делать, что ли, отчет о проделанной за три года работе (ведь просьб по уходу было и остается гораздо больше, чем сестер милосердия). И за время работы над материалом поменялась старшая сестра Патронажной службы, а кто-то из подопечных уже ушел в вечность…

Хочется другого — записать и озвучить уникальный опыт соприкосновения сестер милосердия (и братьев в том числе) с немощной старостью. И еще немного приблизиться к понимаю того, зачем же она человеку, приносящая болезнь и томление плоти, что в итоге становится «бесславной и безобразной». Однажды кто-то сравнил старика с омертвевшей и безжизненной корягой. Мне же в тот момент показалось, что старик похож на шероховатую, заросшую тиной морскую раковину, внутри которой медленно растет невидимая глазу драгоценная жемчужина — душа.

 

Глава 1. «Они становятся частью тебя…»

Елена: Каждого инвалида я воспринимаю так, как будто не вижу его инвалидность. Вот у Александра Ивановича одна рука уже начала действовать после инсульта, а о второй он забывает. Говорю ему: «Здравствуйте!» Он одну руку тянет. «Этой рукой мы поздоровались. Меня вторая интересует». — «Так она ж не работает». — «А кто Вам это сказал?» И пока не дотянется — не успокоюсь.

Наталия: Прежде чем совершить какую-то манипуляцию, действие, мы обязаны нашему подопечному сказать об этом, предупредить его, настроить. Лучше потом похвалить, но не превращать его в маленького и беспомощного. То есть мы всегда должны давать понять, что человек в строю. А то можно всю деятельность больного прекратить, убить желание что-либо делать тем, что мы все-все за него выполним.

Иоанна: Вот Анна Николаевна после инсульта. У них в семье было жестко, без нежности. А как она нуждается в ней! Не так давно перед уходом мне захотелось прикоснуться к ней не просто потому, что прощаюсь. Она сидела в кресле. Я в ее глаза смотрю, и у меня такое чувство — вижу свою маму. Говорю: «Можно, я сегодня поцелую Вам глазки?» Она: «Конечно, можно…» Поднимает свою инсультную ручку, которая уже распрямилась немного, и меня обнимает. Она меня всегда обнимает, когда провожает. Но сегодня это нежность — она сердцем потянулась и смотрит такими глазами, как смотрела на меня моя мама, тоже Анна…

 

Анна Ковалевская: Для одной бабушки была единственная радость — приходить в церковную лавочку от монастыря, часто просто за общением. Там она сама и попросила помощи. Мы поехали по адресу и познакомились с ней. Такая бабушка! И на гитаре играет, и поет, знает много поговорок, говорит прибаутками. Но слабенькая — ей за 80. К ней направили волонтером сестру Анну — убрать квартиру, продукты принести, погулять. 

Если к этой бабушке заходишь ненадолго, просто навестить — выйти невозможно. Сразу: «Как, Вы уже уходите?» И глаза светятся искренней грустью и недоумением.

Недавно ей стало плохо — острый приступ панкреатита. Оставив свои дела, сестра Анна приехала, вызвала скорую и каждый день дважды ходила в больницу, ухаживала за бабушкой, хотя никто не давал ей такого задания… Просто эти бабушки уже наши, родные.

 

Ирина: С Марией Ивановной физически очень трудно было — просто предел. Там букет проблем был, тяжелый период — и для нее, и для тех, кто рядом. Она абсолютно немобильная была, что означает сложную гигиену, обработку пролежней. И характер сложный, безусловно.

Анна Ковалевская: Но мы поговорили с духовником монастыря, отцом Андреем, и решили, что надо досмотреть до конца. Ирина не только ухаживала за Марией Ивановной до ее кончины, но и проводила в последний путь: была на отпевании, на похоронах, организованных далеко за городом, читала Псалтирь по усопшей. А когда похоронили, как легко на сердце было!

Ирина: Состояние было удивительное — легкой, светлой грусти и покоя. Не было тяжести. Естественно, привязываешься к каждому из своих подопечных, впускаешь в свое сердце, они становятся частью тебя, твоей жизни.

 

Глава 2. «И опыт, сын ошибок трудных…»

Наталия: С недавнего времени я ощущаю благость, благодать на сердце. У меня такого никогда раньше не было. Вся моя прошлая жизнь не знаю, кому принадлежала. Кому я служила? Все это я потом проанализирую. А сейчас у меня чувство, что я, наконец, служу Богу, совершаю богоугодное дело. Хорошо от того, что я имею возможность послужить людям, таким же, как я…

 

Иоанна: Бог не просто так привел меня в эту службу. Бегу на послушание как на праздник! Прилетаю, руки мою в ванной. Моя подопечная сидит или лежит на кровати, и хочется просто упасть на колени, чтобы быть вровень с ней…

Наталия: Кстати, мы тренируемся работать на коленях — ради собственной безопасности, прежде всего. Мы должны быть в строю, а не так, что сегодня потрудилась по полной, а завтра уже не можешь встать. В спортивном зале общеобразовательной школы при монастыре мы отрабатываем те навыки, которые потом будем реально применять в работе с нашими подопечными. Исходя из того, что условия нас встречают не совсем правильные (нужные кровати далеко не каждый может приобрести), мы работаем на коленях для того, чтобы быть вровень с больным, сохранить свое здоровье и максимально грамотно помочь.

 

Лариса: Пожилым людям не хватает общения. Когда мы приходили к Римме Дмитриевне, то на кухне общались и с ее мужем. Вот ему была отдушина: он начинал рассказывать про то, как они жили в Башкирии, как натуральное хозяйство вели. Люди многое теряют от того, что не общаются со стариками. Те же внуки в курсе ли, какие у них бабушки и дедушки?

 

Виктор: Помощь больным дает то, чего нам не хватает: терпение, милосердие, любовь, кротость, веру, надежду, мир, радость. Это служение спасает меня от тех искушений, которые вокруг, от праздности, от греховности. Насколько важно в вере укрепляться и принимать то, что Господь дает!

 

Ирина: Вот ты пришел, еще не знаешь, что за человек, в каком он положении. Пришел — увидел. И уже не можешь просто так уйти. Ты должен помочь: накормить, переодеть, помыть. Потому что кроме тебя — никого нет. Как ты уйдешь? Совесть не позволит. Сегодня, завтра, послезавтра нужно что-то сделать. Идешь домой и прокручиваешь в голове: что еще можно сделать, чтобы быстрее, больше помочь.

 

Елена: Что интересно, когда выкладываешься на сто процентов по работе, а потом еще как волонтер где-то поможешь, то уже не идешь домой, а летишь на крыльях. Получается, насколько выкладываешься — настолько же потом это компенсируется, и у тебя столько жизненных сил!

Моя родственница как-то спросила: «Лена, откуда у Вас столько сил, почему Вы такой живчик?» Вот это служение патронажной сестры дает силы жить и помогать — на все хватает.

 

Ирина: Одна бабушка меня встречала: «Ирина, почему ты так долго не была? Тебя ко мне Бог привел». А потом говорила: «Мне нечего тебе дать. Я тебе что-нибудь сошью, обязательно!» А на самом деле она давала очень много. Приходишь туда — так много всего нужно сделать! А когда уходишь, как будто крылья вырастают, какая-то сила появляется, такое состояние, что понимаешь: ты не один идешь.

 

Анна Ковалевская: Очень многие в нашу службу просились — звонили, приходили. Но что интересно, те, кто без веры, кто не причащается, со временем сами ушли…

 

Глава 3. Что главное?

Елена: В нашем служении первое — вера в Господа Бога. Это укрепляет. А по отношению к людям — человечность. Вот женщине надо сделать гигиену нижней части тела. Ее нужно подготовить, мягко, деликатно к этому подойти, чтобы не ранить, не оскорбить, не задеть чувство человеческого достоинства. Это же личность.

Иоанна: Наша задача — не только судно убрать и навести порядок в доме, очень важно еще над душой потрудиться.

Елена: Мы не просто сиделки. Мы должны не только памперс поменять. Сестра патронажная должна чувствовать другого человека. Первое, что делаем перед своим служением, это молимся, чтобы Господь благословил, вразумил, что надо этому человеку в данный момент, что ему сказать, как подойти.

Нужно относиться к человеку как к себе. Вот Надежде Константиновне, пока лежала в больнице, наняли такую сиделку, что бабушка со слезами рассказывала мне, как та ее смотрела: «Я хочу кушать, мне тарелку нужно хотя бы на грудь поставить и кормить. Она меня кормит со стороны. Говорю: "Мне так неудобно…" — "Что Вы говорите! Вам так удобно!"» Потом памперс поменять. Человеку только что сделали операцию. У нее перелом бедренной кости, температура высокая держится, уретрит. «Она меня за бок больной поднимает. Говорю, что мне больно. Она: "Вам не может быть больно!" Потом чувствую, что мне что-то впивается в пятку: "Посмотрите, что там". — "Нет-нет, ничего у Вас нету"». Приходит хирург — у нее пролежень на пятке. В общем, ее выписали в катастрофическом состоянии.

Когда я первый раз пришла к Надежде Константиновне, она плакала. Мы с ней поговорили — человек ожил. Прошли выходные, прихожу, а она лежит и сияет — пару слов человеку скажи, поддержи — и все по-другому становится.

Ирина: Однозначно сказать, что главное в нашем служении, нельзя. Здесь целый комплекс. И как пути к Богу у всех разные, так и смысл служения у каждого свой. Главное — чтобы этот выбор был осознанным.

Очень важно, на мой взгляд, то, что наше служение учит нас смирению. Виктор: Главное — готовность жертвовать собой. Для спасения своей души и помощи ближнему. А дальше — для Царства Небесного.

 

Записала Елена Наследышева

24.11.2017