Ради одной-единственной души

Есть в Краснодарском крае станица Выселки. А в ней — красавец-храм во имя Святителя Николая Чудотворца. Просто чудо какое-то среди совершенно прозаических построек обычного кубанского поселения. Храм очень маленький, но так изящно спроектирован и украшен, что напоминает белую жемчужину в золотой оправе, что радует глаз среди зелени парка. Освящен меньше 10 лет назад — 19 декабря 2008 года. Внутри великолепные росписи, выполненные московскими мастерами, — стиль точь-в-точь как в храме Христа Спасителя! На стенах храма — все житие Николая Угодника, в красках и линиях. Есть здесь и частица мощей великого и столь любимого на Руси святого, причем хранится она в необычном ковчеге — в виде чаши…

 

Но внешнее благолепие храма — это не главное. Настоятель часовни иерей Александр Орищенко убежден: «Нужно, чтобы душа каждого христианина стала храмом Божиим». И он прилагает к этому все свои силы. Батюшке чуть больше 30, но он уже окончил Московскую духовную академию, преподает в Екатеринодарской семинарии и является благочинным Выселковского церковного округа.

Не знаю, как это объяснить, но с первых минут нашей встречи и разговора о храме, о жизни отца Александра и его прихожан что-то произошло — какое-то сочувствие, созвучие, сочетание, что ли, в наших мыслях и переживаниях. И слова батюшки были вроде бы простыми, скромными, но такими светлыми, искрящимися верой, что мы не могли остановиться — и все говорили, говорили… И вспомнилось прочитанное у митрополита Антония Сурожского: «По русскому присловью, встречаются раз, но навсегда. Когда мы встретили человека всерьез, глубоко, то это действительно на всю жизнь, даже если мы никогда больше не встретимся…»

 

Отец Александр, а откуда такое название станицы?

 

Станица наша изначально называлась Суворовской. Там и храм был. Сейчас он разрушен. Станица потихоньку разрасталась, и вот ту местность, ту часть поселения, куда выселяли, отправляли жить приезжих казаков, стали называть «Выселки». А потом и всю станицу так назвали.

 

Кубанские казаки и Православие — это кажется чем-то неразделимым. Во времена длительной атеистической эпохи устояла ли вера жителей Кубани?

 

Народ воцерковляется с большими трудностями. А знаете, почему? Потому что у нас на Кубани некоторые станицы после революции были занесены в черные списки. Везде Советская власть уже воцарилась, а в этих станицах казаки держали оборону. И был такой приказ, чтобы всех там, от мала до велика, уничтожить. С 1917 года местных жителей репрессировали, выселяли. Можно сказать, что коренного населения на Кубани осталось очень мало. Все остальные — приезжие.

Сам я родом со Ставрополья (раньше оно тоже относилось к Кубанской области). И когда еще учился в семинарии, то приезжал в Свято-Троицкий приход станицы Новотроицкой и видел, как школьники, идя из школы, останавливались и крестились на храм. Но этого мальчонку в храме не встретишь... На двунадесятые праздники люди приносили большие пироги. Спрашиваю: «В честь чего?» — «Так делали наши прадеды, деды, отцы, и мы делаем, и наши дети и внуки делать будут».

 

То есть сильны традиции?

 

Да, традиции остались. И вот эта «закваска» все равно передается — интуитивно. И в храм идут даже пожилые люди, а раз в год обязательно придут причаститься. Все равно у этих людей вера живая.

Еще в 1990-е годы, если кто-то собирался поступать в духовную семинарию, родители его провожали как на похороны. А сейчас оттепель… Такой огонек, чуть теплящийся, но если подливать масло, разогревать, то, конечно, он будет — огонь веры.

 

Ваш храм такой маленький, но изумительно красивый, видно, что вложено в него немало. Расскажите его историю.

 

У нас в станице есть еще один новый храм, большой, — в честь Рождества Пресвятой Богородицы, он находится в центре. До революции в Выселках был храм именно в честь Рождества Богоматери. Но его взорвали. Сделали там танцплощадку…

Священник ходил в больницу, духовно окормлял людей. Решили там часовенку сделать. Сначала дали комнату. Потом батюшка решил: место позволяет, надо при больнице построить отдельную часовню. И обратились за помощью к Николаю Ивановичу Ткачеву. Это отец бывшего губернатора Краснодарского края, который сейчас является министром сельского хозяйства России.

Николай Иванович сказал: «А зачем строить там, куда только больные люди будут ходить? Давайте построим в парке». На месте нашего храма была клумба, а вокруг — лавочки. Парк пользовался дурной славой, его обходили седьмой дорогой, потому что здесь случались криминальные происшествия.

Выбрали проект, построили храм. И теперь здесь чувствуется какая-то особая атмосфера, но не потому, что он так благолепно украшен, золотом или еще чем-то...

Когда меня четыре года назад назначили настоятелем, я сразу решил церковную лавку строить (она сначала в цокольном этаже храма располагалась). Нужен был класс для того, чтобы заниматься с детьми, с прихожанами беседы проводить. Я почувствовал надобность в каком-то помещении для того, чтобы с людьми общаться не только на службе. Трапеза после богослужения — это продолжение богослужения. Люди таким образом сближаются. Как я уже говорил, коренных жителей, которые в большинстве своем были верующими людьми, почти не осталось. И сейчас нужно все это воспитывать — семя сеять. Ведь вера от слышания (Рим. 10: 17).

 

А кроме слова, кроме проповеди, что еще помогает в этом?

 

После воскресного богослужения мы часто фильмы смотрим или просто беседуем — очень важно сплотить людей вокруг храма. Тогда приход с помощью общения вырастет в общину.

В нашем парке многие деревья уже больны, засохли, их вырубили. А парк нужен, нужна красота, и мы бросили клич: давайте принесем по деревцу и посадим. По станице прошли, попросили людей, чтобы участвовали в посадке деревьев.

Еще я предложил: давайте будем цветы высаживать. Вот на Святой Земле — пустыня, а она вся цветет, вся горит цветами! А у нас на Кубани такая земля плодородная! Потихоньку газоны сделали. Теперь и у нас все горит цветами. И все трудами прихожан.

Когда я пришел служить в Никольский храм, дети бегали среди каких-то сухих палок, могли пораниться. А надо было, чтобы могли покататься на качелях. Обратились в администрацию. Там пошли навстречу — поставили в парке качели. Теперь люди часто приходят на детскую площадку.

 

Еще у нас в Выселках на территории 17-й школы есть памятник Преподобному Сергию Радонежскому.

 

Интересно! Откуда? И почему возле школы?

 

Подарили. У меня есть знакомый, который занимается изготовлением бюстов и скульптур национальных героев, генералов и духовных деятелей — таких как Александр Невский, Дмитрий Донской, Сергий Радонежский.

Сначала я думал возле храма поставить. А потом решил: поставим памятник на территории школы, потому что невдалеке от нее когда-то стоял храм. И Преподобный Сергий Радонежский — покровитель учащихся и учащих. Обратились в администрацию, они дали разрешение. И вот в день памяти Преподобного, 8 октября, установили памятник. Дети ухаживают за ним, идут мимо — крестятся…

 

Это же своего рода духовное воспитание…

 

Да. Кроме этого, проводили беседы о Преподобном с учениками и педагогами, рассказывали, кто он такой. Ведь он действительно огромный вклад внес в просвещение…

 

Отец Александр, вернемся к Вашему приходу, к тому, как он живет. Судя по фотографиям, он очень дружный…

 

Труд и молитва сплачивают людей, а еще — общая трапеза. Вообще, церковь — это же семья. А как в семье? До конца дней супруги друг друга обтачивают, чтобы «камешки» стали гладенькими. Так и на приходе — друг друга обтачиваем. У кого-то характер трудный… Я говорю: «Ну, хорошо, давайте этого человека уберем. Кто будет его работу делать?» Никто. Потому что никто не может этого делать. Поэтому будем терпеть, будем смиряться.

Нужно, чтобы все были задействованы, чтобы храм был действительно домом, чтобы каждый чувствовал причастность к нему.

 

И приложил свой труд?

 

Конечно! А не так, что батюшка спонсоров найдет и все сделает. Да найти-то можно. Но вот давайте все вместе придем и, например, цветы польем. Это не так просто — летом в жару цветы поливать. Шланги носить, ведра...

Еще для прихожан паломнические поездки делаем, однодневные: утром выезжаем, вечером возвращаемся. И не куда-то далеко, а по храмам Кубани. Потому что «не стоит село без праведника, а город — без святого». Тем более, если старинный храм. Почему храм из руин восстановлен? Там кто-то молился. Это не просто так, не только потому, что человек пришел и деньги дал, все не просто так!

Встречи со священниками проходят, которые много интересного рассказывают, опытом своим делятся.

 

А сколько приблизительно прихожан у вас в храме?

 

Человек 40, такой костяк.

 

С которыми Вы активно работаете?

 

Знаете, в Зеленчуке (Краснодарский край) — это древняя Аланская митрополия, епископ этого города упоминается в подписях Первого Вселенского собора — есть храм. В нем были огромные крытые притворы, без дверей. Из истории этого храма известно, что когда христиане служили литургию, на богослужение позволялось приходить язычникам, которые населяли то место, ставить своих богов и молиться в этих притворах. Те люди видели и чувствовали, что в христианском храме было не то, что они делали — молились истуканчикам, — что там происходило нечто очень личностное, что Бог — это не идол, которого можно просто выбросить, а личность. И они воцерковлялись…

 

У нас в Беларуси есть такие населенные пункты, где, как в том же Иерусалиме, бок о бок живут католики, православные, мусульмане и иудеи. И священник из такого городка рассказывал, как однажды в воскресный день пришел к нему мусульманин и попросил помолиться в православном храме. Батюшка разрешил. Тот расстелил коврик, сел на него и стал молиться, а потом сказал много похвальных слов в адрес православных — об их доброте, терпимости, любви, безотказности. А ведь священник мог бы поступить иначе — запретить, выгнать иноверного…

 

Когда мы ходим в больницу, то помазываем больных святым маслом. Часто бывают и мусульмане. Я рассказываю историю о митрополите Алексее Московском, который ездил в Орду и исцелил жену хана, и предлагаю: «Давайте Вас помажем?» — «Давайте, батюшка». Важно просто не отталкивать их. И почему маслом помазываем, а не беседуем? Потому что масло, елей — милость Божия.

Однажды я зашел в палату, а там один пожилой человек стал мне очень агрессивные вещи говорить: «Ты такой-сякой, тебе все несут...» А я так, по-доброму, ответил: «Простите меня, пожалуйста, может, я пример подал дурной, от которого Вы так плохо думаете о Церкви. Вы не думайте, что все там такие». И стал с другими людьми общаться. Потом вышел, зашел в другую палату, в третью. Выхожу, он стоит возле палаты. Обнял меня, плачет и говорит: «Прости меня, пожалуйста!»

Порой мне приходит мысль: может, я стал священником только ради того, чтобы какая-то единичная встреча произошла, ради одной-единственной души? Потому что для Бога нет ничего невозможного. И Он такие вещи делает! Я такой грешный, но, может, Господь через меня хоть где-то что-то кому-то скажет, чтобы он спасся…

 

 

Один наш епископ белорусский говорил: «Я хоть и ржавая проволока, но и через меня иногда течет ток»!

 

Эти встречи нужны, но с любовью, чтобы не оттолкнуть пришедшего, не сказать какую-то грубость. Вот человек первый раз в храм зашел. Он-то и сам в себе не уверен. Но все — раз, просканировали его, оценили, а потом подходят и начинают говорить: ты не туда идешь, ты не так одет, ты не так ведешь себя, и вообще, тебе здесь делать нечего. Это проблема!

Я сейчас прихожанам говорю: «Вот вы приходите на работу, на вас смотрят: ага, она — христианка, но где же Бог, где же правда, если она в храм ходит, причащается, а такие нехорошие вещи делает?! Вы не думайте, что один батюшка будет отвечать, мы все будем за это отвечать. Поймите, вы — тоже апостолы».

Беседовала Елена Наследышева

Фото Максима Ватутина

19.12.2016